Иоасаф Любич-Кошуров - Век драконов

Жаль только, что он был очень невелик ростом.

— Он совсем маленький, — сказал я, — вы мне лучше расскажите еще что-нибудь о тех, как их…

— Об ихтиозаврах и плезиозаврах?

— Да.

— Что же про них рассказывать? В земле сохранились только их скелеты и о них ровно ничего не известно, кроме того, что жили они в морях и были, судя по всему, хищными животными, то есть нападали на более мелких животных, а иногда вступали в бои и между собой.

— Ну, а те, что жили в лесах? Вы их как называли?

— Пока я рассказал тебе только об одном, об игуанодоне. Кроме игуанодона, в тогдашних лесах водилось и множество других исполинских ящериц или, как их называют в палеонтологии, ящеров. Большинство из них были покрыты крепкой роговой чешуей с головы до хвоста. Плохо, должно быть, от них приходилось игуанодону.

— Значит, и между ними тоже были хищные?

— И очень многие. Да, плохо от них приходилось бедному игуанодону, хотя он, кажется, и был самый крупный из них.

Чуть ли уже не в десятый раз он вспоминал про этого игуанодона.

— Должно быть, — сказал я ему, — вам игуанодон нравится больше всех?

Он поглядел мне пристально в глаза и произнес с улыбкой:

— А ты опять не испугаешься?

— Чего?

— Я хочу показать тебе его скелет.

— Игуанодона?

— Да.

— Да разве он у вас есть?

— Есть, я нашел его здесь. Очень хороший скелет. Хочешь, покажу?

— Конечно, покажите.

— Пойдем.

Мы вышли из подвала и направились опять по каменоломне из траншеи в траншею прежней дорогой.

Мы шли назад.

Вот и отпечаток ступни игуанодона.

Мы сделали еще несколько шагов и свернули налево в боковую траншею.

Вдали высились какие-то леса из новых, очевидно, совсем недавно очутившихся здесь бревен. Над лесами был сделан дощатый навес.

Я невольно вскрикнул, когда мы подошли к этим лесам.

Я увидел скелет игуанодона.

Я сейчас затрудняюсь, с чем сравнить его позвоночник. Во всяком случае, он был толще тех бревен, из которых вокруг него были устроены леса.

Я обратил также внимание на ребра и кости задних и передних ног.

Они одни только, должно быть, весили десятки пудов.

В вышину скелет достигал десятков аршин. Все в нем приходилось считать десятками.

Это был не скелет — это была какая-то постройка из костей!

И он наверное упал бы, если бы вокруг него не стояли леса.

Леса его поддерживали.

Установлен он был вертикально на задних ногах.

Долго смотрел я на него.

Я думал:

«Вот так ящерица».

Теперь я отлично понимал, почему владелец этого скелета так часто вспоминал об игуанодоне.

Еще бы! Я сам потом не мог забыть о нем долгое время. Даже во сне он мне снился обыкновенно в виде идущего по лесу лягушонка величиной с мельницу.

— И это страшилище, — воскликнул я, — вы говорите, было слабей других тогдашних ящеров!

Старичок покачал головой.

— Нет, он не был слабей их, — сказал он, — но тело его ничем не было защищено и потом, по природе своей игуанодон ведь не кровожадный. Он питался почти исключительно тогдашними растениями.

— А те, другие ящеры?

— Те, вероятно, охотились за ним, как за вкусной дичью.

— А скажите, — спросил я, — почему тогда все животные были хоть немного да похожи на ящериц?

— Не немного, а очень, — поправил он меня. — Ведь в то время суши почти не было. Материки только что показались из-под воды и представляли необозримые болота, заросшие лесами. Первые животные зародились на земном шаре в воде и иле. А ты знаешь, какие животные и теперь водятся в болотистых местах и в воде? Вспомни хоть крокодила. Крокодил, собственно, ближе всех подходит к древним ящерам. Какие же тогда и могли быть животные, как не ящероподобные? Правда, в век игуанодона болота уже начинали просыхать. Но ведь предки-то игуанодона и других ящеров родились и взросли среди болот и озер. А потомки, как тебе известно, имеют всегда какие-либо отличительные особенности своих предков.

— Стало быть, это правда, что мы сейчас с вами находимся на месте древнего болота?

— Да. Однако, не пора ли тебе домой?

Он вынул часы и сказал, взглянув на меня вопросительно:

— Сейчас уже третий час.

А мы обедали в три ровно. Нужно было торопиться. Я распростился с ним и побежал к выходу из каменоломни.

Он закричал мне вслед:

— Завтра приходи опять!

Конечно, я воспользовался этим приглашением.

Потом я бывал у него чуть ни ежедневно. Мы стали с ним большими приятелями.

На прощанье, когда мы уезжали с дачи, он подарил мне свой удивительный аквариум.