Иоасаф Любич-Кошуров - Век драконов

— Не подходите ко мне!

Он сказал:

— Гм… Кажется, во мне нет ничего страшного.

— Кто вы? — спросил я…

Уверяю вас, мне хотелось оглохнуть, чтобы не слышать, что он скажет. Я решил уже, что ничего доброго от него не услышу.

Он заговорил слащавым голосом:

— К сожалению, я не умею разговаривать с детьми и не знаю, поймешь ли ты меня. Я, видишь ли ты, — ученый, занимающийся палеонтологией. Тьфу! ведь тебе неизвестно, что такое палеонтология… Палеонтология — это наука об ископаемых животных, то есть таких животных, которых теперь уже нет на земле, но которые когда-то на ней существовали. В земле сохранились их скелеты. Ого! ведь тут, где сейчас мы с тобой находимся, десятки тысяч лет назад росли леса и были озера, болота, горы и скалы… Потом горы размыло реками, ручьями, дождями и всю страну занесло илом, песком и всякой дрянью… Да. Потом ил и песок отвердел и на нем отвердели следы тех прежних животных. Вот что! Ты погляди: у тебя под ногами как раз след одного такого животного…

Я отнял от лица руки. Я понял его очень хорошо, хотя он и сказал, что не умеет говорить с детьми.

«Конечно, это — ученый, — подумал я, глядя на него теперь без всякого страха. — Он ученый и потому, вероятно, носит такую разлетайку…»

Я не желал быть в его глазах совсем дураком и потому сказал:

— Я тоже кое-что знаю… Я читал о великанах и думаю, что это вовсе тут не древнее животное ходило, а скорее всего, ходил на голове какой-нибудь великан… Может быть, он хотел похвастаться перед другими великанами тем, что умеет становиться вверх ногами?

— Видишь ли, — ответил он на это, стараясь казаться серьезным, хотя я видел, что его разбирает смех. — Сколько ни копаемся мы, ученые, в толще земли на этой глубине, до сих пор еще никому из нас не попался человеческий скелет. Мы находим только скелеты огромных драконов…

— Драконов! — воскликнул я.

— Да, — сказал он, — драконов… Настоящих сказочных драконов. Ты, небось, любишь сказки? Ого! Их было тогда тут столько, сколько теперь ящериц… Только они были ростом — во!

И он поднял над головой руку, вытянув ее во всю длину.

— С дом? — спросил я.

Он мотнул головой.

— Эге. А иные и больше дома… И некоторые из них могли подниматься на задние ноги… Знаешь, что они ели?.. Они обкусывали верхушки деревьев… Поднимется на задние ноги и объест на дереве все верхние ветки. Там ведь ветки всегда нежней… Вот какие были высокие… Да ты вот что, пойдем ко мне? Я тут ведь и живу, потому что, если ездить сюда каждый день из города, то сообрази, сколько зря потратишь времени?

Он взял меня за руку.

— Как, — спросил он, — тебя зовет папа?

— Ваней.

— Пойдем, Ваня, ко мне.

Положительно, в нем не было ничего страшного. Он даже показался мне немного смешным… Голос у него опять стал слащавый. Должно быть, он думал, что когда разговариваешь с детьми, то нужно непременно менять голос.

— Знаете что, — сказал я, — давайте с вами играть. Вы будете колдун, а я странствующий рыцарь… И вы водите меня по вашим владениям и показываете разные штучки.

По-моему, он очень подходил к роли колдуна в этом своем балахоне.

— А! — воскликнул он и хлопнул себя по лбу ладонью. — Ведь у меня и то есть кое-что… Хочешь, я тебе покажу, понимаешь, то далекое время, когда здесь гуляли допотопные животные.

Я его не понял.

Я оглядывал его со всех сторон и мало его слушал. Я находил его все более и более похожим на колдуна, как их рисуют в книжках для детей.

— Идем, — сказал он.

Я вынул из ножен саблю, и мы пошли рядом.

Я был почти в восхищении от него и думал, что нигде в целом мире не найдешь другого такого человека, в такой разлетайке, в такой шляпе и с такими бровями. Брови у него были густые-густые, совсем белые.

улко во всех углах каменоломни раздавались наши шаги. Мы прошли прямо, потом свернули налево, потом направо. Все время под ногами я чувствовал твердый каменистый грунт. По ту и другую сторону тянулись почти отвесные каменные стены в несколько сажен вышины…

— Понимаешь ли ты, — сказал он, — что мы идем по древнему окаменевшему болоту, по которому тысячелетия назад бродили ящерицы величиной со слона!

Я это понимал не хуже его… Ведь вы подумайте только: мы находились с ним на глубине чуть ли не десятков сажен от поверхности земли…

Я живо представлял себе этих ящериц-слонов и крепко сжимал в руке рукоять моей сабли.