Фаина Гримберг - Судьба турчанки, или времена империи (триптих) - Призрак музыканта, Врач-армянин, Я целую тебя в губы

Когда я поехала поступать в университет, мама не верила, что я поступлю, потому что у нас не было никаких связей в экзаменационной комиссии... Она поехала со мной, у нее был адрес одной женщины, дальней родственницы одних наших знакомых, эта женщина жила одна в двух комнатах, она уже была на пенсии, но хорошо выглядела, высокая и худощавая; она была очень неразговорчивая и мне это понравилось; вечером она смотрела телевизор, а днем уходила в город... Раза два в году она лежала в больнице, у нее была какая-то болезнь печени... Звали ее Мария... Мама с ней договорилась и сняла для меня комнату, чтобы я не жила в общежитии... В тот год конкурс был маленький, я поступила, все экзамены я сдала на «отлично»...

Но вот что было дальше... Когда все бросились к воде, Лазар отошел в сторону, тоже бросил свою ношу на землю и сел на землю... Он сидел, вытянув ноги, руки завел немного назад и опирался ладонями о землю... Пилотку он снял и бросил рядом... Он сидел, опустив голову... Ибиш, который тоже там был, вдруг заметил, что Лазар сидит в стороне. Он подумал, что Лазару плохо, оставил толкучку, подбежал и спросил Лазара, что с ним...

— Тебе принести воды?

— Нет...

Лазар медленно поднял голову, глаза у него стали какие- то очень продолговато-большие и какие-то плоские и как будто влажные... Он как-то отрешенно посмотрел на Ибиша, и после как-то медленно перевел взгляд и внимательно посмотрел на остальных, которые все еще толкались у воды... Внезапно все как-то расступились, будто пришли в себя, стали поочередно, уступая друг другу, наклоняться к воде; стало тихо, голоса умолкли, даже слышно стало это мерное журчание воды... На Лазара никто не оглянулся... Ибиш все стоял подле него... Потом Ибиш тоже отошел к роднику... Все напились, умылись и отошли от воды... Заговорили спокойно и заулыбались, всем вдруг сделалось немного как-то радостно... Лазар тогда встал, подошел к воде, опустился на одно колено, склонился, сложил горстью ладони, выпил воды и умыл лицо... Но это не был тот родник, который мы видели, когда поехали с Лазаром в горы... Другой родник... Вот это мой Лазар...

Чем я отличаюсь от тех, которым везет? Я лгу без успеха, они лгут успешно... Я не научилась лгать хорошо, как следует... Только это...

Конец! Больше не могу выносить весь этот кошмар обыденной жизни... Какого-нибудь другого Лазара сделаю себе... Придумаю... Но дело в том, что я не могу придумывать... «Творение» и «придумывание» — это совсем разное, как будто бы одна детская выдумка, хорошая, милая, и одна грубая практичная ложь...

Я сжимаюсь в темноте под одеялом... У меня тонкие руки, и у меня больные легкие, я чувствую себя очень беззащитной... Никто меня не жалеет... Моя мать думает, наверное, что ее жизнь прошла зря, ведь у ее дочери нет семьи, нет детей... Мать жалеет меня, но с какой-то долей презрения... А я, конечно, хочу, чтобы она жалела меня с любовью...

Лазара совсем нет... Я сама?.. Все время я чувствую, что другие несчастнее меня... Вон та молодая женщина... Олга ее зовут... У нее двое детишек... Но почему я должна ее жалеть?.. Все-таки у нее что-то было в жизни... Я знаю, дети не просто так рождаются! Они от наслаждения рождаются... Зачем я ее жалею?.. И все-таки я ее жалею... Лазар?.. Зачем у меня не получается один милый, добрый, хороший Лазар?.. Не могу остановить это, этот процесс, это движение, которое называется «фантазия» или «воображение», или «творчество», нет, «творение»... Или еще как-то... Это действие... И развивается, вращается, с одной такой беспогрешной беспощадной логичностью,— как Земля вокруг солнца... Но разве я не могу сосредоточиться и вырваться из всей этой ситуации, из всего этого моего движения куда-нибудь в другое какое-нибудь мое движение, в другую ситуацию? Теперь, сейчас — нет, я слишком усталая...

Интересно мне, откуда приходят все эти подробности, детали?.. В моей обычной жизни, в той, которая называется реальной, я их не знаю...

И вот... Нигде его нет, моего доброго Лазара... Только одна логичность, беспогрешная и беспощадная...

Я объяснила сыну принципы построения исторических романов. Он написал один роман, о том, как финикийцы открывают Американский континент... И очень хорошо пошло... Что-то вроде такого фантастического моделирования исторического процесса... Я сказала Маленькому Лазару, что есть один такой способ, прием, берешь своего знакомого или близкого человека, и как будто переодеваешь его в образ какого-то реального исторического лица, смешиваешь детали... Он в своем романе представил своего отца как Демосфена...