Мича Милованович - Молитва за отца Прохора

Поднявшись довольно высоко, мы остановились, чтобы полюбоваться видом. Перед нами открывалась панорама Драгачева, купающегося в лучах летнего солнца. Учитель Жарко сказал:

– Как раз в это время четыре года назад в Драгачеве был настоящий ад.

– Тогда все пропахло гарью и копотью, – сказал Милорад. – А такие раны долго не зарастают.

– Братья, Господь никогда не позволяет злодеям их кровавый пир довести до конца, – ответил я, глядя вдаль. – Он всегда позаботится о том, чтобы нить жизни не прерывалась.

– Отец, ты помнишь, как я позвал тебя на помощь, когда готовились сжечь дом Янко Поповича в Тияне? спросил меня Жарко.

– Еще бы я забыл! Такие минуты человек хранит в памяти всю жизнь!

– Но ведь дом Янко остался нетронутым, насколько я знаю? – спросил Райко.

– Верно. Благодаря тому, что в вожаке кровожадной стаи проснулся добрый человек и христианин. Я не стал им напоминать, что именно способствовало неожиданному перевоплощению.

– Отец, как получилось, что дом дяди Янко не сожгли, если его уже набили соломой? – спросил меня маленький Войо.

– Видишь ли, малыш, всемогущая рука Господа в тот день их остановила, – вместо меня объяснил мальчику его отец Райко.

Мы замолчали. Каждый перебирал в памяти страшные воспоминания, каждый ощущал глубокие шрамы на своей душе, которые оставили те мрачные дни. Перед моим мысленным взором вновь ожили сцены помрачения человеческого сознания. Я видел сожженные дома, слышал рыдания женщин и крики детей. В моих ушах звучала музыка ночи на Милоевичевом холме [20], где гуляли каратели, вновь я видел поручика Самарджиева у священного дерева на Вилином поле в одежде моего убитого брата, видел себя самого, привязанного к дереву подле горящей церкви, женщину из Граба, везущую убитого болгарина, слышал голос матери Даринки, когда меня уводили: «Куда вы его ведете, ироды окаянные? Что он вам сделал?» и свой голос: «Не печалься, матушка! Увидишь еще своего сына!» И ведь ее глаза действительно меня увидели ровно через два года.

Мы пошли дальше, не говоря ни слова. Меня охватили мучительные воспоминания об этой тропинке, которой я шел когда-то с отцом Пахомием и молодым послушником Гойко Стойчевичем, спасаясь от болгарских солдат. Мы перешли на северную сторону Овчара, и перед нами как на ладони предстал Каблар по ту сторону Моравы. Я вижу пещеры Турчиновац и Саввина Вода, в которых мы провели страшную ночь, а Гойко увидел вещий сон.

Мы подошли к пещере Кадженица с крестом перед входом. Сюда я часто приходил как паломник, чтобы поклониться памяти усопших мучеников. Мы заходим внутрь, где в бетонных криптах хранятся мощи. Крестимся и зажигаем свечи. Из сумки достаю кадило и начинаю каждение. Легкий аромат тимьяна заполняет небольшое каменное помещение. Я будто слышу вопли жертв, причитания женщин, плач детей.

Мы завершаем обряд поклонения памяти давно умерших жителей Драгачева и собираемся в дорогу, нас ждет еще путь до Прилипаца. И в этот момент в пещеру заходит хорошо мне известный человек – Любинко Чолович из Дучаловичей. Говорит, что заметил нас, когда проходил по нижней тропе.

Он рассказал нам удивительную историю, случившуюся в трагическом 1815 году. Когда турки обнаружили это укрытие, многие люди, чтобы не попасть в руки врагов живыми, прыгали с отвесных склонов горы в реку на дне ущелья. Одна молодая мать сначала бросила колыбель с новорожденным младенцем, а затем и сама прыгнула вниз. Она, как и все остальные, погибла, а колыбельку выбросило на берег ниже монастыря Преображения, мальчик остался жив. Люди его подобрали и выходили, по семейному преданию, это был прапрадедушка Любинко! Когда маленький счастливчик вырос, на месте своего чудесного спасения он поставил камень с крестом, сюда в течение многих лет совершали паломничество его потомки. Именно за этим приходил сейчас Любинко. Он протянул руку и показал нам на берегу это святое для всех Чоловичей место.

Нам было пора отправляться в путь. С Овчара мы спустились в Дучаловичи, забрали коня с двуколкой и отправились в Прилипац. Райко Сретенович сразу пошел домой в Турицу. А мы прибыли в Прилипац после полудня.

В церковном дворе нас уже ждал отец Милорад в компании двоих знакомых мне людей. Как только он нас заметил, то сразу вскочил и пошел нам навстречу. Мы по-братски расцеловались, он пригласил нас присесть. С ним был наш брат, монах Павел, в недавнем прошлом Гойко Стойчевич, который принял постриг несколько лет назад, когда ему было тридцать с небольшим, а также отец Юстин Попович, один из самых видных священнослужителей в современной истории сербской православной церкви. Во время войны Юстин пребывал в монастыре Святой Троицы, где мы с ним пару раз виделись.