Янка Мавр - Человек идет [Повести]

Но Файлу сообразил, в чем дело.

— Сагиб [17] Это слово у народов Южной Азии означает: господин. ,— тихо шепнул он Скотту. — Эти птички мне кажутся подозрительными. Они кричат, как будто нарочно рассаженные по одной линии. Позади нас их почему-то не слышно. Надо быть настороже.

Передали всем, чтобы сидели тихо и держали ружья наготове.

Вот неведомая птица крикнула совсем близко, мелькнула тень. Ее заметил и Брук, уже приблизившийся к отряду. И тут только он понял, что его окружают дикари. Затрепетав от ужаса, он прижался к земле и замер.

Тень метнулась в ту сторону, откуда послышался шорох. И тогда в темноте сверкнуло несколько огоньков и раздалось с десяток выстрелов.

Лес сразу ожил: со всех сторон понеслись вопли, визг, треск сучьев. Воспрянувший Брук тоже громко закричал от радости. И весь отряд с удивлением увидел его рядом с убитым дикарем.

Несколько минут Брук от радостного возбуждения не мог прийти в себя. По лицу его текли слезы. Потом он стал рассказывать, что с ним произошло. Им постепенно овладевала злоба: теперь он требовал немедленной расправы с этими людоедами.

Но Скотта не надо было упрашивать. Он сам считал жестокую расправу необходимой не столько из-за Брука, сколько ради поддержания престижа Британской империи. Он также полагал, что, если папуасы на всю жизнь запомнят о расправе, научатся бояться и уважать белых властителей, — это пойдет им же на пользу.

Теперь не надо было ждать утра, так как Брук знал дорогу.

Снова в тишине ночи загремел барабан — долго и тревожно. Видимо, возвещал он о чем-то еще более важном, чем прежде.

Не прошло и нескольких минут, как все Какаду уже знали, что на них идут белые, что одного воина они уже убили и остальным грозит опасность.

Не теряя времени, женщины с детьми побежали прятаться в лесных хижинах, а вооруженные мужчины, которых набралось около шестидесяти, приготовились к сражению. От разведчиков они уже знали, что белых не более десятка.

Мапу, однако, все еще надеялся не только одолеть белых, но и забрать всех их в плен. Ведь это были те самые люди, которые научили Саку любить всех, никого не убивать и даже подставлять левую щеку, когда ударяют по правой. Если Саку так думает и так поступает, значит, о тех, кто его научил, и говорить нечего.

Вождь подошел к Саку, который сидел неподвижно, погруженный в глубокое и тягостное раздумье.

— Скажи, Саку, — притронулся к его плечу Мапу. — Эти белые тоже поклоняются тому великому духу, про которого ты говорил?

— Да, — неохотно ответил Саку.

— Значит, они ничего дурного нам не сделают? — снова спросил Мапу.

— Не каждый из них выполняет веления божии, — упавшим голосом проговорил Саку, — злой дух старается отвратить человека от бога.

— А как можно бороться с этим злым духом?

— Молиться, чтобы бог отогнал его.

— А ты можешь это сделать? Можешь помолиться, чтобы бог отогнал от них злого духа? — не отступался от своего Мапу.

— Мы всегда должны это делать. Я сам пойду навстречу белым, — сказал Саку, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

Спустя некоторое время деревня замерла. Женщины с детьми ушли в лес, а мужчины притаились за строениями.

Чуть стало светать, показался карательный отряд. Белые шли шеренгой с ружьями наготове.

Вот из-за укрытия показалась человеческая фигура. Туман не позволял как следует рассмотреть ее.

— Папуас! — крикнул кто-то в отряде белых, и сразу же прогремели два выстрела.

Но человек не стал прятаться, а направился прямо к ним.

— Идет прямо к нам! — раздался удивленный голос Кандараки. — Не стреляйте!

— Нечего на них смотреть! — закричал Брук. — Дайте ружье, я с удовольствием всажу пулю в лоб этому людоеду.

— Действительно, что за переговоры могут быть с ними? — сказал Скотт. — Наша задача наказать их.

И несколько сипаев снова прицелились в папуаса.

— Стойте! Стойте! — вдруг воскликнул боцман. — Да это же наш черномазый миссионер.

Ружья опустились.

— Так и есть, — в замешательстве проговорил Брук. — Мне бы следовало догадаться, что это мог быть только наш святоша-дикарь. Кто же другой полез бы под пули? Вот была бы история, если бы я сам убил своего избавителя!

Саку подошел к ним.

— Братья во Христе! — торжественно произнес он. — Я хочу верить, что вы идете не за тем, чтобы причинить зло этим темным людям.

— Верно, — ответил ему Скотт, — мы идем, чтобы наказать их.

— Но за что вы собираетесь их наказывать?