Вадим Каргалов - Юрий Долгорукий

- Ты брат мой старейший, как разумеешь, так и верши...

Немало был удивлён Олег Гориславич, когда узрел перед своим воинским станом многочисленную стройную рать. Откуда взялись? Ведь уверяли сторожевые заставы, что впереди путь чист!

Однако, выехав с воеводами на Прускову гору и оглядевшись, Олег успокоился. Ратников у супротивника много меньше, чем у него. Послов князя Мстислава, просивших о примирении, выгнал с поношением, без всякой чести, хотя послами были бояре старые, родовитые.

Оскорбились братья: Мстислав - за себя, Юрий - за старшего брата. Негоже Мономаховича позорить!

Воеводы гневно стучали мечами:

- Прикажите, князья, и мы головы положим!

Даже осторожный и ревностный за ростовскую кровь Непейца Семёнович поддержал разгорячившихся мужей:

- Сече быть непременно!

- Сам суздальскую дружину поведу! - вскрикнул Юрий, захваченный общим воодушевлением.

Боярин Василий и воевода Тихмень многозначительно переглянулись, но ничего не сказали. Но без слов было понятно, что не допустят, чтобы князь рубился в сече, как простой гридень. То же, что ратное рвение взыграло в князе, не во вред Земле, но скорее на пользу. Ближних людей давно беспокоило равнодушие Юрия к ратным потехам...

Разъехались воеводы по полкам. Юрий остался наедине со своими ближними мужами.

Воевода Тихмен начал осторожно:

- Даже воеводе неразумно самому в сечу ввязываться. А ты - князь! Кто будет смотреть, куда запасные дружины посылать? Я и сам в отдалении от сступа буду, на удобном месте, откуда всё поле видать.

Боярин Василий к случаю напомнил о печальной судьбе брата Изяслава, муромского владетеля:

- Изяслав безрассудно ввязался в сечу, себя не сохранил и войско погубил, ибо дрогнули и побежали ратники, лишившись князя. Муром же навсегда из отчины Всеволодовичей выпал, Гориславич там полностью распоряжается...

Непейца предложил - словно только сейчас в голову пришло, хотя заранее всё с Василием обговорили:

- А дружину пусть богатырь Стар ведёт, не впервой ему сквозь ряды прорубаться.

Богатыря Стара князь Юрий знал. Знаменитый был муж, чуть не с сажень ростом, на потешных поединках не то чтобы насупротив двух или трёх - против десятка добрых ратников выстаивал. Говорили люди, что Стар родом из варягов, прирождённых воинов, но сам богатырь того не подтверждал, именовал себя коренным ростовцем.

Горд был Стар и вспыльчив, потому и не прижился в княжеской дружине, состоял ныне при ростовской тысяче. Это боярин Василий посоветовал его в ближней дружине не держать, ибо не для дворовой службы сей муж, но для битвы. Однако обласкать его и пожаловать было бы полезно, что Юрий и сделал.

Промолчал Юрий, выслушав советы ближних людей, но остановился там, где подсказал воевода Тихмень, - позади суздальского полка. А за спиной князя стояла ближняя дружина. Покачивался над головой красный стяг с ликом Святого Спаса.

Удар полков Мстислава Владимировича оказался для Гориславича полной неожиданностью. Он, трапезуя в своём шатре, уже дважды посылал отрока посмотреть, не ушли ли прочь супротивные вои. Олеговы ратники мирно сидели вокруг котлов с кашей. И вдруг, как гром среди ясного неба, устрашающий рёв боевых труб!

Новгородские пешцы бежали к стану, выставив длинные копья, а с боков заходила конница, и казалось - нет ей числа, столь густым был дружинный строй.

Реденькая цепочка сторожевых застав была мгновенно смята и растоптана. Не успевшие построиться для боя полки Гориславича смешались.

Первыми бежали половцы, увлекая за собой муромских ратников. Тмутороканьцы пробовали отбиваться, но вскоре были смяты тяжёлой конницей князя Мстислава. Первые ряды, одетые в непробиваемые немецкие доспехи, прорезали их толпу насквозь. Северские дружины Олега Гориславича успели собраться вокруг княжеского шатра, но не для продолжения битвы - для спасения своего князя. Они продавили редкое ещё кольцо окружения и ушли за Колокшу, оставив на броде крепкую заставу.

На верную смерть была оставлена застава, но своё дело она сделала - позволила князю уйти от погони.

Ушёл Гориславич невозвратным путём и опять где-то затаился.

Князь Мстислав Владимирович со своим воинством возвратился в Новгород. Его доверенного мужа, оставленного присматривать за ростовской тысячей, Георгий Симонович вскоре отослал из города: сами-де управимся!

Всё возвратилось на круги своя.

Великий князь Владимир Всеволодович Мономах на самоуправство не обиделся. Видно, привык уже смотреть на Залесскую Русь как на отрезанный ломоть. Сменить бы Юрия, но опасно, ростовцы крепко за него стоят. Подсобил Мстиславу — и за то спасибо. Главное же, что сыновья самого опасного супротивника, Олега Гориславича, вышибли из седла. Успех великий, руки теперь у Мономаха развязаны.