Вадим Каргалов - Юрий Долгорукий

А навстречу - тревожные всадники: коварный Боняк, хан половецкий, наезжал изгоном к переяславским рубежам, отбил табуны княжеских коней и увёл куда-то в Дикое Поле. Гнались за ним княжеские дозорщики, но не нагнали, остановленные среди курганов половецкими заставами; немногие витязи возвратились к своим. А спустя малое время Боняк, совокупившись с превеликой ордой хана Шарукана Старого, подступил к пограничному городу Лубны. Не разбойный это был набег, но настоящее нашествие, многие пограничные сёла и деревни пограбили поганые половцы, воюя непрестанно днём и ночью.

Великий киевский князь Святополк Изяславич созвонил большой сбор.

Первым приспел к рубежу Владимир Мономах, хотя издалека ехал с дружиной - чуть не от Смоленска, за ним - князь Олег Черниговский с полками. Подтягивались смоленские полки сыновей Мономаха — Вячеслава и Ярополка Владимировичей. Малые конные дружины прислали другие южные князья. Князя Юрия из Ростова решили не звать: опасно зашевелились булгары на Волге, их воинские ладьи видели под Костромой, под Ярославлем, да и на Клязьме-реке булгарские дозорщики искрадывали берега. Пусть Юрий лучше свою вотчину от булгар побережёт...

Княжеские дружины медленно собирались к пограничной реке Суле, за которой кочевали тысячи Боняка и Шарукана Старого. Закрыли крепкими заставами броды и перелазы через реку, но в поле не выходили. Князья надеялись, что половцы уйдут сами, как бывало в прошлые годы: прознают, что князья к войне готовы — и прочь, в неоглядные степные дали; только глубокие сакмы, выбитые тысячами копыт в луговой целине, после них останутся...

Так-то бы и лучше - без лишней крови. Княжеских коней всё равно не вернуть, давно растаяли в бесчисленных половецких табунах, а за Сулу-реку поганых не пустили бы...

Но на этот раз в Дикое Поле ханы не отошли, дерзко выезжали к бродам, метали стрелы через реку. На дальних курганах маячили половецкие дозорные. Иногда к берегу и с бунчуками выезжали, являя присутствие ханов. Беспокойно было на границе: сторожное осадное сидение, скоротечные сабельные рубки, угрожающие выезды к берегу больших полков.

Так, в военной тревоге, проходило лето.

Молодые князья настаивали, чтобы русские дружины вышли в Дикое Поле. Но Владимир Мономах удерживал нетерпеливых. Он не видел смысла в степном походе. Побегут половцы прочь, рассыплются по степям, а потом соберутся в другом месте и ударят по оголённой границе. Беда!

Лучше так вот перестоять друг против друга. Погарцуют, покрасуются половецкие удальцы на виду у русских сторожей, туда-сюда ткнутся малыми ордами и, умывшись кровью, отхлынут. Не раз и не два так бывало в прошлом, без большой войны.

И Мономах приказывал:

- Ждать!

Князь Олег Черниговский, признавая мудрость полководца, во всём поддерживал Мономаха. И сыновей своих, молодых и дерзких новгород-северских, рязанских и муромских князей, на крепком поводе держал.

Но взвоинствовал вдруг смиренный книжник Святополк Киевский. Неожиданно явился на реку Сулу со своей женой-любовницей и большими киевскими полками (чуть не весь город под оружье поставил!), и тотчас приказал княжеским дружинам бродиться Сулу.

Августа 12 дня, на шестом часу, наступили русские князья на половцев всеми полками.

Для Боняка и Шарукана Старого подобная дерзость тоже оказалась полной неожиданностью. Половцы возлежали в своих шатрах, кони паслись в отдалении, ибо трава вокруг половецких станов давно была вытоптана. Многие и до коней добежать не успели, бились и погибали пешими. А пеший половец не воин даже — половина воина, бери его голыми руками!

Бешеные степные кабардинские и трухменские жеребцы-аргамаки умчали Боняка и Шарукана с мурзами и нукерами-телохранителями, но остальным воинам выпала горькая доля. Княжеские дружины, обгоняя киевских пешцев, гнали бежавших половцев до самого Хорола, безжалостно вырубая саблями и выбивая из седла стрелами обезумевших от страха степняков, а пеших сгоняли толпами и вязали половецкими же арканами. Печальные вереницы пленных потянулись к реке Суле - в неволю, в неизбывное рабство. В том бою убили половецкого князя Таза, Бонякова брата, да пленили хана Сугра с братом. Все богатые обозы Боняка, Шарукана и других ханов достались князьям. Великое ликованье было в русском войске.

15 августа, в день Успения Богородицы, великий киевский князь Святополк Изяславич явился в Печерский монастырь к торжественной заутрене и многие величанья слушал, безмерно счастливый победой.