Вадим Каргалов - Юрий Долгорукий

 Как прикажешь, княже. Однако же выслушай, как по моему разумению строить надлежит.

Юрий молча кивнул, разрешая продолжать.

 Вокруг Святой Софии Киевской простора много. На возвышенном месте стоит собор, киевскую Гору венчая, издалека виден со всех сторон. Оттого и задуман столь великим. В Суздале же место только для храма невеликого, городскому строению соразмерного. Как в киевском Печерском монастыре. С Печерского бы храма пример брать...

И не просто сказал Лука - на бересте начертил кольцо суздальских валов и то место, которое бы занял в городе храм, если его строить подобным Киевской Софии.

Присмотрелся Юрий к чертёжику. Выходило, как Лука сказал: несоразмерно. Ничего не ответил тогда Луке (научился мудрой неторопливости в княжеских решениях!), но про себя подумал: «Наверно, прав зодчий!»

Поутру же приказал твёрдо:

 Пусть будет храм по образу Печерскому!

Лука облегчённо вздохнул, посветлел лицом, склонился в благодарном поклоне, будто самому ему награда вышла. Понял Юрий, что Луке храм ближе чада родного, уважения сие достойно. Не упрямствует Лука Нороватый, свою правоту отстаивает перед князем. С того дня стал допускать зодчего к себе на вечерние беседы.

Да и сам Юрий часто приходил к месту храмового строения. Присядет на походный стулец, посмотрит, как хлопочут умельцы Луки Нороватого. При нём и основание храма закладывали из булыжного камня, пролитого известковым раствором с толчёным кирпичом, и стены при нём начали класть из чередующихся рядов булыжного камня и плоского кирпича, связывая швы известковым раствором. С рассвета до заката пылали берёзовые дрова в печах для обжига кирпича и извести.

Снаружи стены затирали розоватой цемянкой, сглаживая неровности.

Пол выкладывали из кирпича, а поверх кирпичей - слой розоватого раствора извести. Гладко получалось, нарядно. Плоскими кирпичами на цементном растворе вымостили и площадь перед храмом.

В стенах - узкие окна в уступчивых нишах. Казалось, невеликими были оконца, но света пропускали много. Хитроумно!

А как увенчали шестистолбный храм барабаном шлемовидной формы, предстала людям Богородица Суздальская во всей своей строгой красоте, гордо и устойчиво, неподвластная времени и стихиям.

Так бы и Ростовскому княжеству стоять — величественно и вечно!

Хоры для княжеской семьи Лука высоко поднял, как и подобает княжескому месту. Верно угадал зодчий невысказанное пожелание князя. Прав был Юрий, доверившись Луке Нороватому.

Освящение храма неожиданно стало для Юрия светлым праздником, на долгие годы памятным. Какое это оказывается счастье - украшать землю дивными строениями!

Стоит Юрий на хорах своего храма, а внизу и пола не видать - только бесчисленные людские головы. От густого дьяконского баса дрожат слюдяные оконницы, струйки сладкого дыма от кадильницы вверх плывут, кольцами свиваются под куполом. Много, много людей, а «Господи, помилуй! Господи, спаси!» - единым вздохом. И, как чудо, не являвшееся ранее Юрию, — ощущение душевного единения со всеми людьми, заполнившими храм. Подобное испытывал Юрий только в тесном кругу ближних мужей, с которыми мысли и желания были едины...

Свои люди в своём храме...

Это неожиданное озарение сопровождало Юрия всю жизнь, порой отступая перед неизбежными земными заботами, но снова возвращаясь в минуты раздумий и поисков путей. Святое дело - строить храмы, кремли-детинцы, новые города. Сие - вечно, а остальное - суетно и тленно.

Может быть, с суздальского храма Успения Богородицы возгорелась в Юрии страсть князя-градостроителя, и многими храмами и градами украсит он Ростовскую землю...

Люди в Ростовской земле благодарили Господа за мир и тишину. Однако если тишина слишком уж затягивалась, становилось тревожно. Не бывает так, чтобы вечно - безмятежность. Богом равно распределяются и радости, и печали. Что-то за тишиной воспоследует? Да и как не обеспокоиться? Это на земле тишина, а в небесах - знаменье за знаменьем. И добрые были знаменья, и угрожающие, но больше непонятные, толковали их по-разному, так и эдак.

В лето от сотворения мира шесть тысяч шестьсот десятое [36] 1102 г. бысть знамение велико по три ночи января, аки пожарное зарево, разлившееся по всему небу. Февраля же шестого дня бысть знамение луны, а седьмого дня бысть знамение в солнце, видимы были около его три дуги хребтами к себе.

В лето шесть тысяч шестьсот одиннадцатое [37] 1103 г. упала с неба великая саранча августа в первый день и многий вред в полях учинила.