Вадим Каргалов - Юрий Долгорукий

Князья продолжили серьёзный разговор только в Переяславле, в потайной горнице Мономаха. Затяжным и трудным оказался разговор.

Не потому трудным, что собеседники противоборствовали между собой, - не было такого. Цель была общей: ослабить половецкий натиск, но вот пути к умиротворению степняков князья видели по-разному и немало удивились, неожиданно поменявшись местами.

Князь Олег Святославич, прежде друживший с половецкими ханами и неоднократно наводивший половецкие таборы на князей-соперников, вдруг завоинствовал, гневно стучал кулаком по столешнице:

— Совокупившись с братией своей, добьём поганых!

Видно, вскружила голову неугомонному Гориславичу почти бескровная победа над Боняком и Шаруканом Старым, вознамерился он разрубить тугой половецкий узел ещё одним сабельным ударом. Навечно!

Мономах же, имени которого боялись половцы за прежние дерзкие походы в степи, наоборот, склонился к мирному решению. Мягко и терпеливо доказывал Гориславичу, что на реке Суле Боняк и Шарукан крепко побиты, но не добиты, сами спаслись от погони и лучшие тысячи за собой увели, и собрать им под свои бунчуки новые орды - легче лёгкого. Но не едина половецкая Степь, хан хану рознь, не все они враждебны Руси. С такими, как Боняк и Шарукан, воевать надобно жестоко, спору нет, но есть и другие ханы...

— К примеру, Аепа, сын Осеней, и другой Аепа, сын Григнев, - к месту вставил боярин Ольбег Ратиборович. - Они от войны уклонились, конницу свою Боняку и Шарукану не прислали, отсиделись в своих кочевьях...

И причину неожиданного миролюбия того и другого Аепы боярин объяснил. Орды их кочуют совсем близко от русских рубежей, зимние городки стоят там же, не желают эти ханы ссориться ни с Владимиром Переяславским, ни с черниговскими князьями, потому что знают: возмездие неизбежно, и никто не защитит их зимовья, когда остальные орды откочуют к морю. Опять придёт Мономах со своими лихими дружинниками и пешцами на санях, и будет лихо. С этими ханами можно договориться, и тем самым расколоть степь надвое, чтобы не только вражины у рубежей кочевали, но и свои поганые.

— Обманут, нехристи! - не соглашался Олег Святославич. - Веры ханам нет!

Боярин возразил, что лукавства избежать можно, поять ханских дочерей в жёны своим княжичам, родственные связи половцы ценят превыше всего, верными союзниками будут.

 Верно сказал боярин, - подтвердил Мономах. - Всем сие ведомо.

А Ольбег добавил, что сами ханы к русским князьям имеют немалый интерес. В ордах усобицы бывают похлеще, чем на Руси: из-за власти, из-за пастбищ под кочевья, из-за табунов и стад. Иметь за спиной князя-союзника желательно каждому хану.

Слушал Олег Святославич хитроречивого боярина, хмурился.

 А умаления чести не будет, князья, ибо невесты не простого рода - ханского, сиречь княжеского...

Убедительно втолковывал боярин, возразить было нечего.

Наконец Олег Святославич устало откинулся в кресле, разжал кулаки. То ли внял разумным доводам Ольбега Ратиборовича, то ли от длинной беседы утомился. Пересидели его переяславские мудрецы, переупрямили.

Проговорил негромко, но как бы ещё с сомнением:

 Может, и к лучшему будет... Почему не попробовать?.. Отдам сына своего Святослава за ханскую дщерь...

Но тут же спохватился, не слишком ли легко дал себя уговорить, выкрикнул запальчиво:

 Чтобы брат мой, Давид, согласен был!

 Нынче же пошлём гонца в Чернигов, - заверил Мономах.

 И чтобы не мы ханских дочерей просили, а сами ханы умоляли поять их за русских витязей!

Мономах разумность предложенного оценил, о чём тут же сказал честолюбивому Гориславичу. Похвалил даже:

 Мудр ты, княже. Самому бы мне с соблюдением княжеского достоинства догадаться, но ты раньше подсказал.

Польщённый Олег Святославич благодарно взглянул на Мономаха, и не было в его взгляде ни прежней настороженности, ни скрытого недоверия. Поднял чашу с греческим вином и осушил несколькими крупными глотками.

Три дня простояла эта чаша перед Олегом Святославичем, не тронул её князь, а сейчас не только выпил, но и, повернув вверх донышком, со стуком поставил на середину стола, как припечатал. Без слов обозначил завершение переговоров.

Так и понял его Мономах, поставив рядышком свою опрокинутую чашу. Договорились всё-таки, договорились!

Добавил совсем по-будничному, без внутреннего напряжения:

- Об остальном боярин Ольбег Ратиборович похлопочет, не наше это княжеское дело - перед поганым заискивать...