Вадим Каргалов - Юрий Долгорукий

И перемены эти окажутся много глубже и значительнее, чем простое градостроительство, поразившее современников своим размахом...

Великий русский историк Василий Никитич Татищев многозначительно озаглавил своё повествование о событиях 1153 года «Разделение государства на два великие княжениа» и изложил перемены, происходившие на Руси, в немногих чеканных строках:

«Великий князь Юрий Владимирович, пришед в Суздаль, от великаго княжения Киевского отсчетясь, основа престол в Белой Руси. Резанских же и муромских князей ко оному приобсчил и крестным целованием их утвердил. Потом зачал строить во области своей многие грады: Юриев в поле, Переяславль у Клюшина озера, Владимир на Клязьме, Кострому, Ярославль и другие многие грады теми же имяны, как в Руси суть, хотя тем утолить печаль свою, что лишился великого княжениа русского. И начал те грады населять, созывая людей отвсюду, которым немалую ссуду давал и в строениях, и другими подаяниями помогал. В которые приходя, множество из болгар, мордвы и венгров, кроме русских, селились и пределы его многими тысячами людей наполняли» [137] В.Н. Татищев, История Российская, том третий, часть вторая, глава 19 (в издании 1964 г. - стр. 44). .

Но начинались сии великие дела с малого - с неожиданного приезда в Кидекщу княгини Елены, нарушившей угрюмое уединение Юрия. Но об этом - рассказ отдельный...

Прежние годы княжения Юрия Владимировича измерялись усобицами и походами, а нынешние — закладкой новых храмов и строительством новых городов, и смысл деяний Юрия был теперь не в разрушении, а в созидании.

К Юрию вернулось, вопреки киевским неудачам, душевное равновесие и осознание своей значимости. Пусть его вынудили уйти из Киева, но от великокняжеского титула он не отказался. Так ныне и величали его люди — Великий князь! А жена Елена Гречанка даже цезарем называла, то есть царём. Утешительными были её речи для Юрия. Говорила Елена, что великие мужи Рима тоже не враз садились на императорский престол, терпели неудачи и удалялись в дальние провинции, но, окрепнув и собрав непобедимые легионы, с торжеством возвращались в столицу и были почитаемы всеми как императоры...

Созвучие мыслей и стремлений сблизило супругов, и Юрий стал брать княгиню в свои путевые шествия по княжеству. Не рядом, стремя в стремя, как бывало с покойной княгиней-половчанкой, ездили они по извилистым лесным дорогам и светлым опольям: Юрий верхом, а княгиня в лёгком возке, запряжённом парой гнедых жеребцов, однако на привалах не было у Юрия собеседника душевней и понятливей. Обласкивала Елена душевными словами, успокаивала, обнадёживала. Хорошо было Юрию.

И ещё одно было внове: сопровождали князя не воеводы, водившие полки в походы, а бояре-наместники, волостели, мастера-градостроители. Непременным спутником князя стал Филя, сын престарелого Луки Наровитого, тоже знатный градостроитель, унаследовавший от отца не только градостроительное мастерство, но и прозвище — Норовитый. Самые близкие люди, боярин Сновидич и большой воевода Якун Короб, два десятка дружинников-телохранителей - вот и весь княжеский поезд.

Ещё в мае на большом княжеском совете было решено, что следует всё накопленное богатство и людскую силу положить на градостроительство, подновлять старые крепости и строить новые города, населять их многими княжескими людьми, своими и пришлыми, а где ставить новые города - советоваться со знающими людьми и самому князю выбранные места осматривать. Много путевых шествий предстояло совершать Юрию Владимировичу, ох, как много, ибо безмерно обширна его отчина, Великая Русь!

Начали градостроительство с малого, с давно задуманной достройки Кидекши. Суздальские мастера и местные умельцы-камнетёсы возвели из белого камня известняка чудную церковь святых мучеников Бориса и Глеба, столь искусно сложенную, что и швов не было видно. Единственную главу храма венчал шлемообразный купол, будто воин в шлеме встал за стенами Кидекши, светлый и несокрушимый. Исполнил Юрий и свою давнишнюю мечту: поставил возле храма каменный княжеский дворец. Дворец сложили из плоского кирпича, украсили взорными балясинами византийского стиля (княгиня Елена сама их вычертила писалом на бересте и отдала Филе Норовитому).

Но строительство это было больше для чести самого князя, чем для пользы Земли. Благоустроил князь свою вотчину, а вот где ставить новые города, пришлось крепко думать.