Вадим Каргалов - Юрий Долгорукий

Для князя Юрия Владимировича сие было огорчительно вдвойне.

Мономаховичей окончательно вытесняли из Киевской Руси: сначала - из Переяславля, а теперь вот и из Городца-Остерского, отчинных городов...

Вотчину на реке Осётре взяли нагло, без обычных перед усобицей межкняжеских переговоров. Это было просто оскорбительно: князя Юрия Владимировича унизили перед братией, перед всем княжеским родом, представив мизинным удельным владетелем, за которого вправе решать великие князья. Такого прощать было нельзя, и Юрий через неохоту, через дурные предчувствия объявил о новом походе.

Военная сила для похода нашлась. Сохранили свою мощь суздальские и ростовские полки — потери в прошлой войне оказались, вопреки ожиданиям, не слишком значительными. Снова к Юрию присоединился Святослав Ольгович Новгород-Северский. Князь Ростислав Ярославич Рязанский привёл не только свои, но и муромские полки. Откликнулись на призыв Юрия половецкие ханы, кочевавшие между Доном и Волгой. Немалая собиралась рать.

Но сам поход оказался невесёлым, натужным, ленивым каким-то, полки медленно продирались сквозь витячские леса. Долго стояли в Глухове, потом также медленно передвинулись к реке Свине, где снова остановились — ждать союзников-половцев.

Взбодрился Юрий, когда узнал, что Владимирко Галицкий тоже выступил против великого князя Изяслава Мстиславича. Однако, как оказалось, радость была преждевременной. Изяслав со своими полками и венгерской помощью встретил Владимирка на пограничной реке Сане. Немного побившись, Владимирко отступил. Руки у великого князя были развязаны.

Между тем союзные Юрию половцы попытались нахрапом ворваться в Чернигов. Было на этот раз половцев великое множество, но и Чернигов был крепким орешком. Половцы только пригородные слободы разграбили и сожгли, кое-где прорвались через острог на посады, но перед крепкими городскими стенами остановились - ждать князя Юрия Владимировича со стенобитным снарядом.

Двенадцать дней суздальцы, ростовцы, рязанцы и муромцы приступали к Чернигову, но безуспешно. Сторожевые заставы Святослава Ольговича, прикрывавшие осадное войско со стороны Киева, сообщили, что великокняжеские полки начали возиться через Днепр. Осаду пришлось снимать.

Половцы, отягощённые черниговской добычей, откочевали в свои степи. Ханы были довольны: воинов потеряно совсем мало, а добыча оказалась богатой. Они были готовы приходить снова и снова, в чём заверили великого кагана Юрия Владимировича, зятя славного воителя, покойного хана Аепы. Юрий слушал их льстивые речи, вынужденно улыбался и говорил вежливые слова, а на сердце - унылая хмарь. Союзнички! Чужие они, чужие...

Святослав Ольгович свернул свои сторожевые заставы и, минуя Чернигов, возвратился в своё княжество.

Ростислав Ярославич санными обозами покатил в свою Рязань, благо столица его княжества была совсем близко. Рязанцы и муромцы скинули леденящее железо доспехов и лежали на санях в просторных волчьих тулупах, под тёплыми медвежьими полостями. Тепло и сытно: столовых запасов приготовили на большой поход, а обернулся он недлинным путевым шествием. Не война для них была, а недолгое необременительное путешествие. Приказал князь Ростислав Ярославич - пришли, приказал возвращаться - возвращаются, а заботы Мономаховичей для них безразличны...

А для Юрия Владимировича война была проиграна, но ещё не закончена. Надо было увести суздальские и ростовские полки в свои города и поставить на рубежах, а это было нелегко: зима выдалась морозная, вьюжная, дороги замело. Придорожные черниговские деревни были покинуты жителями, пустые избы выстыли до инея на стенах, протопить их за короткие ночные привалы было невозможно. Останавливаться на днёвки было опасно: вот-вот великокняжеские дружины кинутся в погоню.

Так и тянулись - в холоде, на скудных кормах. Отощавшие лошади едва перебирали ногами. Множилось число обмороженных и больных, раненые помирали прямо в санях, на ходу. Тяжко!

Однако до рубежей Новгород-Северского княжества доползли благополучно — Изяслав Мстиславич и Изяслав Давыдович промедлили с погоней.

Князь Святослав Новгород-Северский помнил о своём союзничестве с Юрием, дал приют ратникам в своих волостях, поделился кормами, пообещал сменных лошадей для обоза. Отогревшиеся и отоспавшиеся в избах ратники повеселели. Но долго в гостеприимной Севере задерживаться было нельзя, великокняжеские полки приближались, а конные разъезды Изяслава Черниговского уже перебегали границу княжества, сбивая редкие сторожевые заставы суздальцев.