Алексей Зубков - Все дороги ведут в Геную

- Я тоже думаю, что начнем с губернатора, - согласился монах.

Коннетабль Франции Шарль де Бурбон, как и все нормальные рыцари до короля включительно, любил лошадей и не отказывал себе в ежедневной верховой прогулке. Как правило, его сопровождал оруженосец, реже друзья или дамы. В этот день никто компанию не составил, а оруженосец как раз принес записку с вопросом о дальнейшей участи некоего Максимилиана де Круа. Коннетабль, далекий от морской политики, вспомнил де Круа, но не понял, что же такое этот рыцарь натворил, поэтому просто пригласил его прогуляться в ответной записке.

На этот раз маршрут пролегал вдоль городской стены, как бы с целью проинспектировать фортификацию. Приглашенный Максимилиан ожидал сразу за воротами, держа коня в поводу.

- Мое почтение, - поклонился рыцарь.

Коннетабль молча кивнул. Максимилиан оседлал коня и поехал слева.

- Что Вы можете сказать в свою защиту? - спросил де Бурбон.

- Позавчера я отбыл из Генуи в Марсель... - начал Максимилиан, но де Бурбон его перебил.

- Начните с главного. Удивите меня.

- Я знаю, куда пропало серебро Его Величества, - сказал Макс.

- Все знают, - нервно ответил коннетабль, - Оно подарилось королеве-матери.

- Что, если оно еще не достигло кошелька королевы-матери?

- Я знаю, что такое "узанс", - отмахнулся коннетабль, - Деньги поступят получателю через некоторое время, только и всего.

- Что, если речь идет не о счетных книгах, а о примерно четверти миллиона дукатов в золотой монете?

- Которые кто-то везет в Париж? - без особого интереса уточнил де Бурбон.

- Которые в ближайшие дни могут покинуть Геную и отправиться вполне возможно, что в Париж, но не исключено, что и в других направлениях.

- То есть, сейчас миланское золото сложено где-то в подвалах Генуи, - коннетабль заинтересовался, - И, кстати, золота там нет и ста тысяч.

- Теперь есть. Взятое в Банке серебро превратится в золото.

- Так-так-так, - коннетабль повернул голову и внимательно посмотрел на собеседника, - Не Вы ли направились в Геную из Милана на поиски наших денег со славным рыцарем...

- ... Пьером де Вьенном, также известным, как "гончая короля", - закончил Максимилиан.

- Де Вьенн нашел этого "Рыцаря королевы"?

- Нет. Он прекратил поиски, когда узнал, что деньги не потерялись по дороге, а были переданы Его Величеством королеве-матери.

- Еще бы. Он гончая короля, а не гончая де Фуа. А Вы, надо полагать, нашли и решили обратиться ко мне через голову де Вьенна, чтобы извлечь из этого какую-то личную выгоду?

- Я, честно говоря, специально ничего не искал. Просто так получилось, что умер один причастный к делу человек и перед смертью проболтался моему оруженосцу.

Максимилиан покраснел от стыда за Фредерика и от необходимости как-то обойти отравленный меч и допрос со свечой в разговоре с носителем рыцарской чести.

- Итак, Вы знаете, где находится миланское серебро, которое превратилось в золото?

- Пока не полностью... - скромно начал Максимилиан.

- Что Вы хотите взамен? - перебил его коннетабль.

- Ни единого дуката.

- Только мое покровительство, чтобы Вас посчитали непричастным к этому запутанному делу о пиратстве?

- Если Вы будете так любезны.

Несколько минут всадники проехали бок о бок молча. Коннетабль погрузился в раздумья, а Максимилиан не решался первым нарушить молчание.

- Как Вы думаете, существует ли возможность расстаться с дамой и не стать с ней врагами? - спросил де Бурбон.

- Конечно, есть! - бодро ответил Максимилиан.

- А если она не только не хочет расставаться, но и настаивает на замужестве?

- Она девица на выданье?

- Нет, вдова.

- Надо полагать, она из знатного рода, если настаивает на браке с наследником Бурбонов?

- Не менее знатного.

Макс попытался вспомнить прецедент из жизни замечательных людей и, к своему удивлению, вспомнил.

- Я бы предложил жениться, а не расставаться.

- Вы уверены?

- Четыре года назад я взял в жены Шарлотту де Круа, вдову, через примерно неделю после того, как мы были друг другу представлены, и в тот же день, как сделал ей предложение.

- По крайней мере, Вы не советуете другим того, чего не сделали бы сами, - грустно ответил де Бурбон.

- Кто же эта дама? Надо полагать, она известна своей красотой, и за нее ломают копья добрые рыцари? - спросил Максимилиан.

- Она чем только не известна, и за нее ломают копья целые армии! - злобно ответил де Бурбон, - Речь идет о королеве-матери, Луизе Савойской, графини Ангулемской. Неужели Вы до сих пор не поняли?