Юрий Марченко - Брызги социализма

И вот по дороге на ВДНХ я нашел на мостовой купюру в 50 рублей! Настоящее потрясение! Счастливый, я не знал, что с ней делать. Выручила меня учительница, она настойчиво порекомендовала мне тут же купить на эти деньги огромный альбом фотографий Владимира Ильича Ленина. Уже за одно это его можно было возненавидеть. Почему альбом стоил так дорого, не понимаю, книги тогда стоили копейки. Проверить не могу, так как значительно позднее сдал этот альбом на макулатуру, весил он прилично.

Но самое печальное состояло в том, что тут же, на ВДНХ, один из наших школьников нашел импортную шариковую авторучку! Все ему страшно завидовали, и, в первую очередь, я. Ну почему бы мне вместо 50 рублей не найти эту авторучку? Я был согласен на такую замену.

Но вернемся в Первомай 1954 г.

Я шнырял между демонстрантами, безуспешно пытаясь вклиниться в их ряды, и пройти хотя бы немножко, но «смотрящий» колонны увидел меня и прогнал. Вдоль дороги стояли люди, не попавшие в число признанных, они приветственно кричали и махали флажками.

Я выскочил из колонны. Прямо передо мной на краю тротуара стояли, радостно смеясь, парень и девушка. И тут произошло нечто невообразимое — продолжая смеяться, парень внезапно схватил девушку за грудь.

Никогда мне не забыть выражение ее лица. Оно было настолько необычно, будоражаще, ошеломительно, что затмило собой всю красоту сразу померкнувшей демонстрации.

Намного позже я понял, что это было выражение сладострастия в чистом виде, победно вспыхнувшего в самом центре бушующего праздника социализма.

Это было абсолютное торжество жизни над всеми революциями, вместе взятыми.

Конечно, тогда семилетний пацан этого не мог понять, но не смог и забыть. И навсегда это событие прочно связало в моем сознании секс и социализм, как две стороны одной медали.

После окончания института я начал работу в Гипрококсе и, в основном, мотался по командировкам на разные коксохимические заводы. В первые три года я проводил в среднем 6—8 месяцев в году в командировках.

Как правило, ездили на месяц бригадами по 2—3 человека. Для молодого специалиста это была очень хорошая школа. И существенное финансовое подспорье. Суточных платили 2 руб. 60 коп. Если выпивать не слишком круто, то на еду хватало 1 — 1,2 руб., остальная чистая прибыль, около 45 рублей в месяц, составляла половину моей зарплаты, которая, к тому же, оставалась нерастраченной.

Первым серьезным испытанием для меня стал Руставский металлургический завод. Там в течение трех лет наши специалисты не могли ввести в эксплуатацию систему управления технологией получения сульфата аммония. Предполагалось, что я поеду туда вместе с более опытным Петром Самойловым.

Но накануне отъезда Петя взбунтовался. В ближайшее время ему должны были дать двухкомнатную квартиру, и он не мог пропустить такой ответственный момент. Начальник отдела М. Лурье вошел в его положение и решил послать меня одного. Так как мы уже телеграфировали на завод о приезде наших специалистов, то мог разразиться страшный скандал. Откровенно говоря, я испугался. Я не имел ни малейшего представления о технологии получения сульфата аммония и о системе управления, которую запроектировал Самойлов. Но М. Лурье меня уговорил: я должен потянуть время с неделю, за это время Петя получит ордер, приедет и все сделает. От меня до его приезда требовалось только заново протянуть украденный незадолго до этого кабель и подключить кое-какие приборы.

Это меня успокоило, и я решился. Самолет вылетал поздно вечером, и в Тбилиси приземлился среди ночи. В полной темноте лил проливной дождь. Пассажиры, которые знали, куда бежать, мгновенно рассосались. Возле меня остался парень чуть старше меня, который не мог бежать, так как хромал. Его я и начал мучить вопросами, как доехать до Рустави. Узнав, что я первый раз в Тбилиси, он проникся ко мне жалостью, и сказал, что покажет, где остановка автобуса в Рустави. Однако остановку перенесли, никто не мог нам помочь, так как ночью в дождь улицы были пусты. Если бы не мой спутник, я бы бродил по городу до утра. Он хромал все сильнее, и я предложил ему уехать домой, а я, мол, сам найду. Он возмутился: — как это, ты — мой гость, а я не могу найти тебе автобус на Рустави! Я себя уважать перестану!

И он таки нашел эту остановку под каким-то мостом. И посадил меня в последний автобус. И дал мне записку со своим адресом, говоря: — Приезжай, брат, я тебе покажу мой Тбилиси, я тебя с мамой познакомлю!