Ольга Вяземская - Воровка. Королевы бандитской Одессы

— Так вроде нынче-то Москва столицей империи объявлена…

— Боже, какая каша… А от империи, поди, одни только воспоминания остались…

— Увы, это так… В Питере непрерывные бои, большевички пытаются сохранить хотя бы что-то. Ленин предлагает эвакуировать флот. Левые эсеры и анархисты стоят за войну с Германией….

— Опять война…

— Опять, — Мари кивнула. Все, что слышала о событиях в столице (или столицах?), принять всерьез у нее не получалось. Хотя то, что долетало, то, что творилось в Одессе, подтверждало самые отвратительные ожидания. — На Одессу наступали две пехотные и три кавалерийские дивизии Двенадцатого австро-венгерского корпуса. Когда об этом узнали в городе — левые эсеры наконец захотели эвакуации. Хотя была идея избежать войны, объявив Одессу «вольным городом», мол, австрияки тогда не сунутся. В условиях-то Брестского мира нет ничего о «вольных городах». Дураки, когда это фрицев волновали буквы договора?

Договоры, конечно, дело было пустое — хотя папенька когда-то называл точность и педантичность именно немецкими чертами характера. Рита почувствовала, что уплывает — туда, в прошлое, где все хорошо, где матушка ставит в вазу ярко-розовые, несерьезные, лохматые пионы, а отец бегает по дому за крольчонком, которого родители вздумали подарить доченьке «в воспитательных целях»… К счастью, мадемуазель этого не заметила. Она продолжала рассказ. Правда, похоже, Марго что-то пропустила.

— …думцы отправили делегатов австро-венграм с хлебом-солью. Приходите, мол, и владейте. В порт вошел броненосец «Ростислав» — полторы тысячи добровольцев из Севастополя. Практически все они полегли под Раздельной. Стала разбегаться армия Муравьева. Сам он дал приказ флоту — расстрелять боезапас по Одессе. Изумленные моряки, пардон, послали его. Мало того, что флот ему вообще не подчинялся, но и стрелять по Южной Пальмире дураков не было. Вместо этого морячки потребовали беспрепятственной эвакуации. Думцы поехали к австриякам, договорились, чтобы те не торопились в город входить. Сутки выторговали. Флот ушел в Севастополь. Ушла и одесская Красная армия, и Красная гвардия, и армия Муравьева — все они высадились в Крыму. В Румынию на вспомогательном крейсере «Император Траян» увезли военнопленных. Несколько десятков офицеров, двух генералов и одного адмирала. Муравьев-с постарался. Утром тринадцатого марта австро-венгерские войска вошли в Одессу. Теперь большевики опять были самыми страшными врагами, газеты захлебывались в плаче о жертвах «большевицкого» террора…

— А при австрияках-то стало легче жить?

Мари не ответила. Она поднялась, подошла к окну и чуть сдвинула штору.

«Как странно… Мадемуазель старается выглянуть так, чтобы ее не заметили… Похоже, и здесь, у “Коршунов” неспокойно…»

— Слава Богу, показалось… Никого. Так о чем мы?

Марго решила, что с нее пока что сведений о политике хватит.

— Что показалось? И где мы нынче, Мари?

— Душенька, мы в бывшем имении Кривицких, на Киевской дороге. Хотя почему «бывшем»? Дом-то по-прежнему принадлежит Сержу. Тому красавчику, что тебя привез.

— Он, что, атаман?

Мари усмехнулась.

— Его считают атаманом. Да и то, надо же хоть как-то назвать человека, который приводит ватагу вооруженных людей, собирает с толстосумов деньги да и уходит, раз-другой выстрелив для острастки в потолок…

— Уж не влюблена ли ты в него, Мари?

Мадемуазель расхохоталась.

— Ну что ты, деточка! Он же тоже мой ученик, я ему уроки французского давала… Он меня как-то на улице увидел, сюда привез, сказал, что я теперь буду гувернанткой всем «Коршунам»… Смешной мальчик. Хотя в чем-то ты права… Есть среди этих детей приятный господин… Уж не знаю, откуда он прибился к Сержу… Волохнович некто, Владимир….

Марго усмехнулась, увидев мечтательный взгляд мадемуазель. «Счастливица… Она может о чувствах думать…»

— А где нынче-то все? Что, «Коршуны» за добычей улетели?

— Должно быть, — Мари безразлично пожала плечами. — Это случается каждый день. Они уезжают в полдень примерно, появляются с сумерками… Когда с добычей, когда нет. Я не пытаюсь понять. Мое дело, чтобы здесь, в доме Кривицких, было покойно и безопасно. Вот…

Мари вытащила из кладок платья тяжелый наган. Марго готова была поклясться, что та несколько боится своего оружия.

— Забавно… И что, ты обороняешь крепость и ждешь тут господ «Коршунов», как верная Пенелопа?

— Скорее как Рапунцель. Видишь же, от каждого шороха за окном вздрагиваю. Хотя вокруг на версты никого, только тракт пылится.