Ольга Вяземская - Воровка. Королевы бандитской Одессы

— Это просто неслыханно! В существование такого заведения и поверить-то невозможно. Так и хочется протереть глаза, чтобы убедиться, что не спишь.

Но прошел еще месяц, и… банк лопнул. Вчерашние счастливчики стояли со скорбными лицами, с удивлением перечитывая снова и снова изрядно потрепанное свежим морским ветром объявление. Написанное от руки, оно гласило, что банк третьего дня свернул свою деятельность на территории Российской империи, а все желающие могут обратиться за компенсацией в работающий на соседней улице банк уважаемых господ Мамонтовых.

Конечно, можно не упоминать, что в рекомом заведении ни о каких компенсациях и слыхом не слыхивали. Более того, дюжий швейцар уже к концу первого дня выдворял обиженных просителей по одному только знаку бровей кассира. Возмущенные горожане дошли с прошениями до самого градоначальника. Тот вызвал к себе начальника городской полиции и уже через час взирал на невзрачного человечка. Именно он, по словам полиции, и открыл банк, взяв в аренду здание на Большой Портовой. Он лично нанимал людей и даже из своих рук выдавал им жалованье.

Но радость полиции была, конечно, преждевременной — человечек честно признался, что его наняли на должность управляющего всего за неделю до открытия банка. И что он видел хозяина всего один раз, а далее получал от него распоряжения только в письменном виде. Якобы хозяин увидел в невзрачном господине «человека знающего и надежного», а потому спокойно передал ему бразды правления, а сам отбыл в Европу.

Градоначальник и полицмейстер переглянулись: изловленный господинчик не выглядел ни знающим, ни надежным.

— Откуда же брались средства на выплату жалованья? — осведомился градоначальник, буравя его глазами.

— Строго по указанию хозяина, — прошелестел бывший управляющий, — из денег, что посетители приносили…

— А на аренду? Оборудование хранилища? Прочие расходы?

— Оттуда же, ваше превосходительство, — ответствовал управляющий. — Да и расходов-то прочих немного было: перья, столы да бланки банковские…

— А выручку куда девал, шельмец? — не выдержал полицмейстер.

— Еженедельно отсылал вот по этому адресу… — Невзрачный человечек протянул через стол листок бумаги. — И все квитанции о переводе сохранил. Вот-с, извольте.

На листке значился адрес посреднической конторы в Бухаресте…

Усы господина полицмейстера встопорщились, как у рассерженного кота. Только присутствие градоначальника сдерживало его от резких слов и не менее резких действий. Сам же градоначальник рассматривал засаленную конторскую книгу, в которой управляющий бисерным почерком записывал все поступления и траты.

— Но какого же лешего ты, шельмец, банк закрыл? — прошипел полицмейстер, меча глазами громы и молнии.

— Так распоряжение же получил, ваше превосходительство, — пожал плечами бывший «управляющий». — Велено было рассчитаться с конторщиками, взять себе положенное жалованье да проценты за усердие. А остальное отослать господину хозяину…

— И сколько же ты себе процентов взял, шельма?

— Пять рублей, вашество. Вот тут, в конце страницы, все записано.

Полицмейстер тяжко вздохнул. И по жилью «управляющего», и по нему самому было видно, что тех чудовищных денег, которые принесли в банк доверчивые граждане, у него нет и не было никогда. А градоначальник с не менее тяжелым вздохом закрыл конторскую книгу: и без всех этих подробнейших записей было ясно, что денежки исчезли безвозвратно… Утекли, как вода сквозь пальцы…

«Управляющего», конечно, посадили в кутузку. Но вот толку от этого не было ни малейшего…

Эту историю баронессе поведал высокий господин с сединой на висках, с которым она познакомилась в Петербурге на последнем осеннем балу. Конечно, господин сыщик не назвал Ольге ни одного имени, признавшись только, что все последующие поиски уперлись в череду посреднических контор. След же почти миллиона рублей потерялся окончательно.

— Сказывали, баронесса, — понизил он голос, — что после сей аферы в Одессе трое застрелились, один повесился и еще один человек вроде бы в бандиты подался.

Баронесса подумала, что и покончивших с жизнью, и подавшихся в бандиты должно быть поболее. История ей показалась забавной. Несложное расследование, которое Ольга смогла провести с помощью своих людей (которых, увы, трудновато было бы признать строго следующими законам), почти сразу указало ей на истинного автора «этой забавной проделки» (так баронесса окрестила историю с «Морским кредитом»).