Григорий Анисимов - От рук художества своего

— Ну, с богом, Андрей, отдышались — и баста. Я стучу!

Он оттянул массивное железное кольцо, громыхнул несколько раз и крикнул:

— Открыть по важному делу!

И подмигнул Андрею весело.

"Ишь генерал какой! Еще кричит!" — подумал Андрей. Мол, не маленький человек сюда пожаловал — двери настежь. Тем, кто привык окрику подчиняться, это ясно.

Резные деревянные ворота тут же отозвались:

— Кто такой? По какому делу? Чей приказ? — все это громко прокричали залпом.

Иван Никитин спокойным басом громко выговорил, чеканя каждое слово:

— Его императорского величества живописных дел мастера! По срочному делу! К плац-майору Насипову! Открывай, вражья утроба! — добавил он резко, окриком.

Сейчас же со стуком в воротах открылось малое квадратное оконце, из него просунулся один только рот — твердый, зубастый — и спросил:

— Какие имена, фамилия, поголовно?

— Никитин Иван, Матвеев Андрей — всего два человека!

После рта в оконце вставились два глаза. Они были черны, неподвижны, наведены, как два дула; но глядели не видя, хотя площадка перед воротами по ту сторону была отменно освещена и живописцы стояли на ней незащищенно, как голые в бане, будто на ладошке.

Потом глаза в оконце ожили, увидели, повеселели, повелись туда-сюда, отодвинулись. Заместо них снова появился рот и сказал добродушно:

— Зараз доложим!

"Куда нас несет! — обмер Андрей и еще подумал: — Пристали к этой крепости, как слепые к тесту, приперлись — здрасте. Не гремело, не звенело, подкатилося". Ему было и жутко, и весело.

Он схватил Никитина за руку.

— Иван Никитич! А может быть, нам…

— Не робей, дёру давать поздно, все в порядке. Коли б начальство на месте было, нас бы уже схватили… Под стражу… До выяснения! А сейчас суббота, начальства нет. А с плац-комендантом мы приятели.

"Поперлись на свою шею", — мелькнуло у Андрея. А Иван Никитич, чувствуя его состояние, подбодрил тихо:

— Я этому плац-майору Насипову портрет подарил. Он им премного доволен, так что сделает все, что в его силах…

"С ним не пропадешь", — подумал Андрей, глядя на подпертую воротником сильную шею Никитина и его крупную опущенную голову.

Ворота распахнулись минут через десять.

Впереди четырех солдат в форме Преображенского полка стоял высокий, как жердь, майор. У него было длинное, остроносое лицо, сведенные к переносице брови, по краям рта свисали вниз длинные и тонкие, как у сома, пшеничные усы. Весь он был какой-то оскаленный, недовольный, нахмуренный. Все это Андрей разглядел подробно, когда вперед выступил фонарщик, который обеими руками держал большую корабельную лампу.

Майор хрипло рявкнул:

— Которые тут живописные мастера? Вы, што ли? Проходи! Быстро!

Солдаты обтекли живописцев с двух сторон, втолкнули их во двор, ворота захлопнулись. С нарастающим воем, до упора заехала на свое место задвижка. Все!

Андрей почувствовал в спине легкий колик, а Никитин вдруг засмеялся:

— Ну, попались художнички, суши кисти! Прости господи!

Плац-майор повел голову в их сторону, ухмыльнулся одной щекой и громко приказал:

— Капрал! Внести этих в поименную записную книгу!

— Здравствуй, Иван Никитич, — приветливо, совсем другим, мягким и уважительным, тоном сказал плац-майор, подойдя вплотную к Никитину и протягивая к нему руку.

Он приветливо поздоровался и с Матвеевым. Андрей увидел, что лицо майора стало вдруг оживляться, оно оттаивало кусками, как льдина в воде.

— Идите за капралом, запишут вас в книгу, и я провожу куда надобно. Такой тут порядок! Обычай!

Он развел руками.

Капрал ввел живописцев в чистую, просторную, жарко натопленную караулку. Он взял огромную серую книгу, послюнил палец, медленно отвалил влево исписанное, дошел до чистой страницы; обмакнул перо и старательно записал фамилии, имена. Потом встал.

— Извольте к майору.

Они снова вышли во двор. Майор стоял чуть поодаль, чертил прутиком по земле. Андрей подумал: "Им тут небось тоскливо!"

— Записались? — спросил майор.

— Не токмо записались, внесены в вечные списки, — весело ответил Никитин.

— Не шути так, Иван Никитич, — усмехнулся майор, — не ровен час… Все под богом ходим, постучи-ка в дерево!

Никитин стукнул три раза костяшками пальцев в ствол тощей березы.

Матвеев разглядывал внутренность крепости. Низкие строенья, чахлые деревца, город затворников и солдат. Ничего примечательного. Майор, глянув на Андрея, пояснил:

— Там вон обер-комендантский дом, рядом — мой, плац-майорские хоромы, вон там дома соборных священников и причетников, правее — солдатские казармы, рядом с ними плясовая площадка — тут провинившихся солдат сажают на деревянную лошадку, спина у нее острая, как нож. За казармами провиантские магазины, аптека, а в ту сторону гарнизонная канцелярия… Иван-то Никитич все это знает, бывал, а ты впервой у нас?