Алекс Хейли - Корни

– Твой дед благословил этот амулет, когда твой отец стал мужчиной, – сказала Ньо Бото. – Это благословение для первенца Оморо – для тебя. Бабушка Яйса просила передать его тебе, когда начнется твое взросление. Оно начинается с этого странствия с твоим отцом.

Кунта с любовью смотрел на старуху, но никак не мог подобрать слов, чтобы выразить, что значит для него этот амулет. В глубине души мальчик чувствовал, что она его понимает и будет с ним, как бы далеко он ни ушел.

На следующее утро, вернувшись после молитвы в мечети, Оморо недовольно переминался с ноги на ногу, пока Бинта упаковывала сверток Кунты. Вечером мальчик долго не мог заснуть от возбуждения, и среди ночи он слышал, как плачет Бинта. Неожиданно мать обняла его так крепко, что он почувствовал, как она дрожит. Впервые в жизни Кунта понял, как сильно любит его мать.

Вместе со своим другом Ситафой Кунта тщательно отрепетировал все, что будет делать с отцом. Сначала Оморо, а за ним Кунта сделали два шага за порог его хижины. Потом остановились, повернулись, наклонились, смели пыль своих первых следов и ссыпали ее в охотничьи сумки, чтобы их следы непременно вернулись к тому же месту.

Бинта со слезами смотрела на них из дверей своей хижины, прижимая Ламина к большому животу. Оморо и Кунта двинулись в путь. Кунте хотелось обернуться и взглянуть на деревню, но он видел, что отец этого не делает, а смотрит перед собой и идет вперед. Мальчик вспомнил, что мужчине не подобает проявлять чувства. Они шли по деревне, к ним подходили люди, что-то говорили и улыбались. Кунта помахал своим приятелям по кафо, которые не спешили гнать коз на пастбище, желая проститься с ним. Он знал, что они понимают: он не может ответить на их приветствия, потому что любые разговоры для него были табу. У дерева странников они остановились, и Оморо привязал две узкие полоски ткани рядом с поблекшими на солнце сотнями таких же ленточек на нижних ветках. Каждая символизировала молитву об удаче в пути, о безопасности и благословении.

Кунта не мог поверить, что это происходит на самом деле. Впервые в жизни ему предстояло провести ночь вне материнской хижины. Впервые в жизни он ушел от ворот Джуффуре дальше, чем заводили его козы. Столь многое должно было случиться в его жизни впервые. Оморо повернулся и, не говоря ни слова и не оглядываясь, быстро пошел по тропе, ведущей в лес. Чуть не теряя свой сверток, Кунта поспешил вслед за отцом.

Кунте приходилось чуть ли не бежать, чтобы оставаться за отцом в двух шагах, как требовал обычай. Каждый широкий, плавный шаг отца был равен двум его коротким, быстрым шажкам. Примерно через час пути восторг Кунты ослабел – почти так же, как и он сам. Сверток, который он нес на голове, казался все тяжелее и тяжелее. Мальчик со страхом подумал: а что, если он устанет так сильно, что не сможет дальше идти? И тут же яростно сказал себе, что скорее рухнет замертво, чем позволит такому случиться.

Повсюду вокруг них сновали дикие свиньи, из-под ног взлетали куропатки, кролики стремительно неслись к своим норам. Но Кунта думал только о том, чтобы не отстать от Оморо – он и слона бы не заметил в таком состоянии. Мышцы под коленями начали потихоньку ныть. Лицо было покрыто потом, голова тоже. Он чувствовал, что сверток начинает соскальзывать – понемногу, то в одну сторону, то в другую. Ему приходилось поправлять его обеими руками.

Через какое-то время Кунта увидел, что они приближаются к дереву странников другой деревни. Ему стало интересно, что это за деревня. Если отец скажет, он наверняка вспомнит, но с того момента, как они покинули Джуффуре, Оморо не произнес ни слова и ни разу не обернулся. Через несколько минут Кунта заметил, как к ним спешат голые дети первого кафо – так он сам когда-то встречал странников. Дети махали им и кричали. А подойдя ближе, были изумлены тем, что видят столь юного странника.

– Куда вы идете? – кричали дети, толпясь вокруг Кунты. – Он твой отец? Вы мандинго? Где ваша деревня?

Кунта хранил молчание, как и его отец. Он был преисполнен чувства собственного достоинства и значимости.

Как правило, возле дерева странников тропа раздваивалась: одна вела в деревню, другая – мимо. Если у странника не было дел в деревне, он мог пройти мимо нее, не проявив грубости по отношению к ее жителям. Оморо и Кунта зашагали мимо, и малыши разочарованно загалдели. Взрослые же, сидевшие под деревенским баобабом, лишь мельком взглянули на странников. Их внимание было приковано к сказителю – Кунта услышал, как он громко повествует о величии мандинго. На благословении новой деревни дядьев, наверное, будет много сказителей, певцов и музыкантов, подумал Кунта.