Алекс Хейли - Корни

– Что ты тут украл, ниггер?

Том сразу почувствовал, что дело его плохо. Если он будет отрицать, значит, назовет белого человека лжецом – а это преступление еще более тяжелое, чем кража. Том судорожно придумывал оправдание.

– Я услышал какой-то шум, пошел посмотреть и увидел белого человека, масса. Он убежал.

Солдаты переглянулись и презрительно расхохотались.

– Ты думаешь, мы глупее тебя, ниггер? – сказал один. – Майор Кейтс велел приглядывать за тобой! И утром ты с ним увидишься!

Не отрывая взгляда от Тома, солдаты начали перешептываться.

– Парень, брось молоток! – скомандовал один.

Том инстинктивно вцепился в рукоятку.

Второй солдат сделал шаг вперед и нацелил мушкет ему в живот.

– Брось его!

Пальцы Тома разжались. Он услышал, как молоток с тяжелым стуком упал на землю. Солдаты велели ему идти вперед, потом остановили на поляне перед большой палаткой, где стоял другой солдат.

– Мы патрулировали и поймали этого ниггера за кражей, – сказал один из солдат и кивнул на палатку. – Мы бы сами с ним разобрались, но майор велел следить за ним и докладывать обо всем ему лично. Мы вернемся, когда он поднимется.

Солдаты сдали Тома часовому, и тот скомандовал:

– Ложись на спину, ниггер. Пошевелишься – убью!

Том лег, как ему приказали. Земля была холодной. Он думал о том, что с ним будет. Настал рассвет, вернулись двое солдат, по шуму в палатке стало ясно, что майор Кейтс поднялся. Один из солдат окликнул его:

– Позвольте войти, майор?

– Что у вас?

– Прошлой ночью мы поймали кузнеца-ниггера за кражей, сэр!

Наступила пауза.

– Где он?

– Пленный здесь, сэр!

– Сейчас выйду!

Через минуту из палатки вышел майор Кейтс. Он смотрел на Тома, как кот на птичку.

– Так, так, спесивый ниггер! Значит, ты у нас воруешь! Ты знаешь, как к этому относятся в армии?

– Масса… – Том рассказал обо всем, что случилось. – Может быть, он был голоден, масса… Зачем бы ему рыться в мусоре?

– Значит, ты говоришь, что белый человек рылся в мусоре? Ты не забыл, что мы встречались раньше? Я знаю тебя, ниггер! Твой свободный ниггер-паппи смылся, но тебе не выкрутиться! Теперь я расправлюсь с тобой по законам военного времени.

Том не поверил своим глазам, когда Кейтс схватил хлыст, висевший на столбе рядом с палаткой. Он уже хотел бежать, но солдаты навели на него мушкеты. Кейтс приближался. Лицо его исказилось, он поднял хлыст и со всей силы опустил его на плечи Тома, и еще раз, и еще…

Задыхаясь от унижения и ярости, Том добрался до места, где подковывал лошадей, собрал свои вещи, сел на мула и гнал его без остановки до самого большого дома, даже не думая, чем это может ему грозить. Масса Мюррей выслушал, что случилось, и покраснел от гнева.

– Масса, что бы ни случилось, я туда не вернусь!

– С тобой все в порядке, Том?

– Я не пострадал – только морально, если вы об этом спрашиваете, сэр.

– Даю тебе слово, Том! Если майор будет протестовать, я до генерала дойду. Мне очень жаль, что такое случилось. Возвращайся в кузницу и работай. – Масса Мюррей помешкал, а потом сказал: – Том, я знаю, что ты не старший в семье, но мы с миссис Мюррей считаем тебя ее главой. Мы хотим, чтобы ты сказал своим, что мы надеемся и дальше жить вместе с вами, когда разберемся с этими чертовыми янки. Это просто дьяволы в человеческом обличье!

– Да, сэр, – кивнул Том.

Он подумал, что массе никогда не понять, что быть собственностью другого человека – не самая большая радость. Шли недели, наступила весна 1863 года. Ирена снова была беременна. Из разговоров, которые вели местные белые возле кузницы, было известно, что округ Аламанс оказался спокойным оком урагана, бушевавшего вокруг. Том слышал о сражении при Шайло, где погибли около сорока тысяч янки и конфедератов. Выжившие с трудом выбрались из завалов трупов. Многим раненым потребовалась ампутация, и во дворе ближайшей больницы в Миссисипи выросла целая гора человеческих рук и ног. Все это было ужасно, и никто не сомневался, что янки терпят поражение в большинстве серьезных сражений. В конце августа Том слышал, как во втором сражении при Булл-Ран янки бежали, потеряв двух генералов. Тысячи солдат отступили в Вашингтон. Говорили, что гражданские бегут в панике, клерки баррикадируют федеральные здания, всю государственную казну и деньги из банков отправляют в Нью-Йорк, а на реке Потомак под парами стоит военный корабль, чтобы эвакуировать президента Линкольна и его персонал. Прошло две недели, и при Харперс-Ферри армия конфедератов под командованием генерала «Стоунволла» Джексона взяла в плен одиннадцать тысяч янки.