Николай Пахомов - Первый генералиссимус России [Proza.ry]

— Будем в Москве — заходи, не чинясь, — пригласил Алексей Семенович Семена Акимова. — Я хоть и боярин, но воинское братство уважаю. Вместе ведь под пулями хаживали, вместе кровушку проливали. Да и ты, смотрю, не нынче-завтра офицером станешь… Значит, непростой человече.

— Зайду, обязательно зайду, — пообещал Семен. — Правда, коли служба позволит, — тут же смутился он. — Я хоть и не рядовой солдат, и благодетелю нашему Петру Алексеевичу лично знаком, но служба есть служба. Ее нити хоть незримы, но крепки. И просто так, по одному моему хотению, не отпускают.

— Что верно, то верно, — посочувствовал и Семену, и себе самому Шеин. — Сын у меня растет, а я его из-за службы этой самой почти не вижу. Хорошо хоть Параска присматривает…

— Дай ей Бог здоровья на многие лета за доброту, — от чистого сердца пожелал счастья землячке Семен.

— Да-да, дай Бог, — перекрестился Шеин. — Зело выручает меня… А как братцы твои младшие, сестры? — сменил он тему разговора. — Небось, уже выросли?

— Я-то сам давно их не видел, а отец говорил — подросли. При нем были. А ныне, — загрустил взором Семен, — при матушке вдовой остаются. Тяжеловато им будет…

— Господь милостив, — приободрил Шеин бывшего своего посыльного, — все как-нибудь утрясется.

— Вот я и уповаю на Господа нашего, — посветлел ликом Семен. — А еще мыслю братьев в наш полк призвать, а сестер, даст Бог, замуж выдадим. Они у нас красивые… Матушку же к себе заберу. Не дам горе мыкать одной.

«Лучше бы были счастливые», — подумал Шеин про сестер Семена, но вслух произнес другое:

— Верно мыслишь. Государева служба хоть и непроста, и тягостна, но важна. Да и денежки немалые дает. Ежели с умом, то жить можно…

Поговорив еще какое-то время о том о сем, Шеин покинул Семена и его Семеновский полк. А когда добрался до ставки генерала Гордона, при котором он формально и состоял на службе, то узнал, что его самого разыскивает государь.

— Поспеши, — напутствовал Гордон, — «бомбардир» ныне не очень-то весел. Смотри, чтобы не осерчал… за долгое отсутствие.

«Что невесел, то понятно: причин для веселья нет. Ты, Петр Иванович, тоже радостью не светишься… И у Лефорта прыти поубавилось… Да и мне что-то не до смеха ныне… — размышлял Шеин на пути к царю. — А вот для чего зовет — вопрос».

Но, вопреки опасениям Гордона, государь встретил улыбкой. Предложил сесть за стол и откушать с ним, «что Бог послал».

Бог на походный столик «бомбардира» послал каравай свежеиспеченного хлеба, жареного гуся, жбан вина и две серебряные чары возле него. Во время осады Петру Алексеевичу приходилось «поститься», теперь же он мог позволить себе и дары Бахуса.

— Выпьем, воевода, — собственноручно разлил по чарам вино Петр Алексеевич. — Обмоем по русскому обычаю не очень-то удачный поход… Да и поговорим о нем и ином прочем.

— За ваше царское здоровье! — отпил пару глотков Шеин из своей чары.

— Как ты, Алексей Семенович, считаешь, — сразу приступил к сути дела государь, — в чем основная причина нашей неудачи?

Он, по-видимому, приготовившись к серьезному разговору, а не к питию, поставил свою чару на столешницу. Последовав его примеру, поставил и Шеин.

— Мне тут одни разумники намекнули, что если бы у нас было войск тысяч на десять больше, то Азов бы пал… Так ли это?

— Государь, — глядя Петру Алексеевичу в лицо, держал ответ воевода, — я, конечно, иноземных академий не кончал, военному делу обучался у наших воевод да на собственных походах… Но даже это малое позволяет мне говорить о необходимости единовластия. А что же у нас получилось?

— Что? — поощрил улыбкой Петр Алексеевич.

— А то, что кто в лес по дрова, а кто в Киев… до кумы, — переиначил Шеин пословицу. — Словом, в огороде лебеда, а в Киеве дядька.

— Это ты о чем? — прищурился Петр.

— А о том, государь, — решил рубить «правду-матку» Алексей Семенович, — что пошел я с ертаулом да донецкими казачками на штурм, взял башню и бьюсь крепко. Тут бы меня и поддержать. Никто не поддержал!

— Это в тебе, воевода, видимо, обида говорит…

— Пусть обида, — не стал оспаривать царское замечание Шеин. — Но вот другой пример: преображенцы и семеновцы, считай, уже в город ворвались. Тут бы всем скопом им помочь, разом навалиться, по их следам хлынуть. Такая бы живая река появилась, что никаким туркам ее не остановить!.. Но не поддержали. Со стороны поглядывали… чем, мол, дело закончится… Закончилось пшиком и потерями хороших солдат, — погрустнел взором воевода. — Потому, государь, нравится или не нравится, но скажу прямо…