Кристофер Бакли - Охотник за судьями

— Извините, — произнес Джонс.

— Балти, ты слышал? Мистер Макрель извиняется.

— Я слышал. Но от чистого ли сердца?

— Я спрошу. Мистер Макрель, вы говорите от чистого сердца?

— Клянусь!

— Ну что, Балти? Ты слышал.

— Знаешь, Ханкс, я, кажется, ему верю.

Ханкс похлопал Джонса по животу:

— Молодцом, мистер Макрель. Очень хорошо. Балти, что еще мы хотели от него услышать?

— Я забыл.

— Я тоже. Давай вернемся в город и хорошо поужинаем. Может, тогда вспомним.

— Нет! Не бросайте меня здесь!

— О, я бы на вашем месте не стал поднимать голос. Звери могут услышать.

— Не оставляйте меня тут!

— Стой, — сказал Балти. — Я вспомнил. Мы собирались спросить у мистера Макреля, знает ли он, где Уолли и Гофф.

— Точно! Браво! — сказал Ханкс. И, уже Джонсу, серьезным тоном: — Говорят, ваш отец в самом конце держался мужественно.

— Да.

— Ужасная смерть. Хотя эта, конечно, не лучше. Скажите мне то, что я хочу знать, мистер Джонс.

— Вы этого не сделаете! Я по голосу слышу.

— Значит, ваши уши плохо служат вам, сэр. Вы бросили нас на смерть от рук квирипи. По сравнению с этим смерть от диких зверей — милосердие. Скажите мне то, что я хочу знать. Я спрашиваю в последний раз.

— Они уехали.

— Не играйте со мной в игры, Джонс.

— Ходят слухи, что они уехали в Индию.

— Нет-нет-нет. «Слухи» меня не устраивают.

— Имейте милосердие!

— Когда-то оно у меня было. Идем, Балти. Пожелаем мистеру Джонсу приятного вечера и двинемся в путь.

— В Новый Амстердам! Они в Новом Амстердаме. Под крылом у Стёйвесанта.

Ханкс снова склонился над ним. Вопросы вылетали один за другим: «Когда? Где именно в Новом Амстердаме? Почему Стёйвесант ничего не заявил об этом публично? Раньше он, не стесняясь, объявлял о принятых им беглецах от англичан. Может, вы с ним заключили сделку? Договоренность между голландцами и ньюхейвенцами? Может, Уолли и Гофф помогают голландцам с военной стратегией? Может, Нью-Хейвен поставляет сырье в Новый Амстердам? Не заходили ли военные корабли, везущие голландских солдат, в Нью-Хейвен?» Допросу не было конца.

Балти едва успевал слушать вопросы и ответы. Он заметил: Ханкса интересуют не столько беглые цареубийцы, сколько возможные связи ньюхейвенцев с голландцами и защитные сооружения Нового Амстердама.

Наконец Ханкс поднялся, видимо удовлетворившись полученными сведениями.

Балти присел на корточки рядом с Джонсом:

— Мистер Джонс, у меня к вам нет вопросов. Лишь предостережение. Эта девушка-квакер, Благодарна. Как порученец Короны я доверяю ее безопасность вам. Если ей причинят вред — какой угодно и по какой угодно причине, — клянусь Всемогущим Богом, вы окажетесь опять на этой поляне и будете наблюдать, как дикие звери жрут ваши кишки.

Они отвязали Джонса и посадили его на выпряженную из телеги лошадь.

— Скачите на север до рассвета, — приказал Ханкс. — И быстро. Кугуары в погоне за добычей могут догнать коня.

Джонс пришпорил лошадь, перевел ее в галоп и исчез в ночи.

Балти понюхал свой рукав:

— От нас воняет. А эти леса кишат зверями. Черт возьми, зачем мы отдали Джонсу коня?

— Затем, что у нас есть вот это. — Ханкс похлопал по рукояткам пистолей, торчащим из-за пояса.

Они пошли по лесу в сторону Нью-Хейвена, думая каждый о своем.

— Как ты думаешь, они оставят ее в покое? — спросил Балти.

— Джонс, кажется, внял, когда ты пригрозил оставить его без кишок.

— Меня заботит ее безопасность.

— Так это ты о ее безопасности пекся, когда миссис Кобб застала вас на кухне?

— Я хотел отговорить ее от… Ханкс, я женат!

— А ей ты об этом сказал?

— Не успел.

Ханкс фыркнул.

— К слову не пришлось.

— Зато кое-что другое очень хорошо пришлось кое-куда еще.

— Фу, как грубо.

— Грубость — мой особый талант. Ты, я гляжу, влюбился!

— Ничего подобного!

— Еще как. По уши. А то сказал бы ей про Этель.

— Эстер!

Они продолжали идти.

— Ну ладно, — сказал наконец Балти. — Я испытываю к ней чувства.

— Каким именно местом ты их испытываешь?

— Ханкс!

— Ты сделал для нее все, что мог. Если она твердо решилась на мученичество, ты бессилен. Мы здесь не для того, чтобы спасать квакерш. Речь идет о более важных материях.

Они шли. Тишину нарушали только писк летучих мышей и уханье сов.

— Мы можем сделать для нее одну, последнюю вещь.

— Ну ладно. Но после этого мы отсюда уезжаем. Уговор?

— Уговор, — ответил Балти.