Недостреленный [СИ, с илл.]

— А какие у нас места на билете, ты не заметила? — на ходу спросил я.

— На билете не проставляют места, — отвечала Лиза. — Там только класс вагона. У нас третий класс, вон они – зелёного цвета, это наши. Синие будут первого, а желтые – второго. В каких-то поездах могут в билетах номер места давать, за это больше платить нужно, плацкарта называется.

Слегка запыхавшись от быстрого шага с узлами вещей, мы подошли к ряду вагонов третьего класса и присоединились к одной из кучек пассажиров, влезающих в поезд. Яне сразу понял, что мне показалось странным, а потом догадался – у вагонов посередине виднелось снизу еще одно колесо плюс к двум с каждого конца, то есть вагон оказался трехосным и размерами меньше привычных мне из прошлой жизни. Пройдя через закрытый тамбур, мы миновали печку и попали внутрь вагона. Внутренний вид напоминал старый плацкартный вагон с жесткими сиденьями. Некоторые верхние полки были опущены, и попарно смыкались друг с другом, образуя в каждом отсеке сплошную широкую лежанку второго яруса для трех человек. Третьим ярусом располагались багажные полки, на одну из которых я и закинул наши узлы, отцепив чайник, кружки и вынув съестное. Сами мы с Лизой уселись в этом же отсеке на сиденья. Некоторые люди сразу полезли на верхние полки, укладываясь на их твёрдую поверхность прямо в верхней одежде. По просьбе Лизы я сходил к кондуктору и за небольшую денежку взял тюфяки, чтобы не так жестко было спать ночью. Народ рассаживался, толкался, занимал места, распихивал чемоданы, узлы и котомки, предпочитая класть их себе под голову на полках.

Колокол прозвонил три раза, вслед за ним раздалась трель свистка. "Обер-кондуктор свисток даёт. Поезду отправляться", — шепнула мне Лиза. Глаза её были распахнуты и на лице её было какое-то затаённое ожидание или предвкушение путешествия, отсвет романтики дальних странствий, часто свойственных детству или молодости. Её выражение было так заразительно, что я невольно сам проникся этими чувствами и улыбался, глядя на девушку и посматривая в окно. Послышался паровозный гудок, паровоз стал издавать надрывное и редкое "тух… тух…тух", вагон дёрнулся, и перрон за окном стал отъезжать. Поезд медленно и постепенно стал набирать ход, паровоз стал пыхтеть всё менее натужно и гораздо чаще, "чух-чух-чух", а потом, разогнавшись, сменил звук на лёгкое и отрывистое "пых-пых-пых". Колёса всё так же стучали по рельсам, как и в моём далёком детстве, когда я ехал в какое-нибудь путешествие… Хотя нет, не так же. В детстве стыки рельс отзывались колёсам "ту-тук ту-тук", два сдвоенных стука четырёхосного пассажирского вагона. Сейчас же чувствовались три удара "тук-тук-тук" от каждой оси нашего трёхосного. Весь поезд был наполнен звуками, лязгали сцепки, скрипели стенки вагона, непривычно стучали три колеса, пыхтел паровоз, гудело пламя в вагонной печке, шуршали и кратко переговаривались люди. За окном проплывали назад одноэтажные домики с тонкими дымками из печных труб и зимний заснеженный пейзаж.

Романтика великих географических открытий через какое-то время сменилась в ощущениях более приземлёнными чувствами. В желудке начало посасывать, но мы с Лизой решили подождать до станции, где можно набрать кипятка. У нас был хлеб и солёная рыба, и нам несомненно захочется пить, а в вагоне этого века нет привычного мне современного титана с кипятком, да и пластиковых бутылок с газированной водой еще не изобрели. На первой станции быстро выскочившие люди вернулись со словами: "Кипятка нет… До следующей…" Что ж, придется потерпеть до следующей остановки.

На другой станции также не было кипятка из-за нехватки угля и дров. Наконец, на очередной остановке я, в числе прочих пассажиров, соскочил с подножки вагона с чайником в руках, и мы увидели на перроне будку с надписью "Кипяток" над которой поднимался дымок и пар. Народ побежал туда, хотя можно было не торопиться, стоянка была большая, паровоз заправляли водой. У будки уже выстроилась очередь, как тут говорили, "хвост". Когда очередность дошла и до меня, я заплатил стоявшей женщине мелкую сумму, подставил чайник под кран, торчавший из бака, повернул на кране деревянную ручку, и горячая вода стала вытекать из крана, наполняя чайник кипятком и паром. Заполнив доверху, я закрыл чайник крышкой и побежал, торопясь, чтобы вода не остыла на морозе.

Лиза засыпала в чайник имеющейся у нас непонятной "чайной" смеси, мы достали немного хлеба и рыбы, и стали утолять голод. После еды мне даже такой чай показался вкусным и ароматным. За время, пока мы по-походному трапезничали и заваривали чай, паровоз набрал воды, и поезд тронулся в дальнейший путь. Теперь к звукам вагона добавились звон и позвякивание многочисленных чайников и металлических кружек, которые пассажиры повынимали из своего багажа.