Недостреленный [СИ, с илл.]

Там оказался похожий дворик, и подворотня, выводящая на параллельную линию улиц. Отряхнувшись от приставшего снега, мы вышли на улицу и пошли по ней не привлекая внимания. Облава осталась позади, шум её скрылся за рядами домов.

— И зачем только облавы проводят, — возмутилась Лиза, — простым людям беспокойство, у торговцев товар отнимают, и я знаю, что даже у купивших могут отнять. Работающим людям тоже надо что-то кушать, а если жалованья не выдали, или дали товаром, тогда только на рынок.

— Я так понимаю, что новая власть думает, что борется с хищениями и спекуляцией, правда, бессистемно. Но на деле получается, что борятся с частной торговлей. Видимо, считают, что все должны покупать в государственных магазинах, — вспомнил я прочитанное когда-то.

— И покупали бы, там цены намного меньше, только там редко что удается купить, всего мало, — вздохнула девушка. — А с хищениями тоже надо бороться, знаешь, сколько со складов воруют. Центральная власть направит работникам продукты, а их в другое место переправят и продают.

— Догадываюсь, — сказал я. — Вот с этим бы и надо бороться, а не торговлю запрещать.

— Да, хорошо бы, — кивнула Лиза. — Только большевики, похоже, и сами не всегда понимают, что делать. То проведут облавы, то опять забывают и дают торговать.

— Это не удивительно, — кивнул я. — Сейчас во власти в основном большевики и некоторые левые эсеры. Все они боролись против властей, и сами никогда не учились управлять государством. И государство хотят построить своё, по новым принципам, не такое, как при царе или с Керенским. Вот и тыкаются наощупь, даже между собой, бывает, договориться не могут.

Мы спокойно дошли до Лизиного дома и поднялись в комнату. В квартирном коридоре мы встретились с одной из соседок, женщиной лет далеко за пятьдесят, если я правильно понял по внешнему виду. Лиза поприветствовала её, и я тоже вслед за девушкой, соседка поздоровалась в ответ, и с опаской оглядела меня. Мы зашли в комнату, сняли верхнюю одежду. "Это соседка, — пояснила Лиза. — У неё муж рабочий был с фабрики, на германской погиб, она тоже на фабрике работает. Им, и соседке её, по сорок лет, вдовам, они вдвоем одну комнату в квартире снимают".

Лиза поставила замачиваться немного гороха на суп, только он будет готов к вечеру. А пока решила сварить нам пшенной каши на воде, живот уже подводило от голода после утреннего чая. После кухонных хлопот у нас опять завязался разговор о переезде.

— Саш, а как ты думаешь, уезжать именно за границу нужно? — спросила Лиза, ходя по комнате.

— А ты что скажешь, Лиз? Ты что сама хочешь? — поинтересовался я, сидя на стуле у окна и смотря на неё.

— Я вот что думаю, я же иностранных языков почти не знаю, — стала размышлять Лиза, — мы в женской гимназии учили греческий и латинский, ну куда с ними. Еще учили немецкий и французский, могу на них немного разговаривать и читать, и всё…

Я пораженно подумал, что если это "почти не знаю", то что такое мой единственный технический английский?

— С Германией сейчас война, туда уезжать не стоит, — продолжила вслух рассуждать Лиза. — Франция наш союзник, но до неё еще добраться нужно через Германию. Пароходы по Балтике сейчас не ходят. И у них тоже война, и разруха, наверное, и голод. Во французскую колонию уехать, в Африку или Индокитай?

— Не надо в Индокитай, — возразил я, помня, что по нему прокатится почти через двадцать лет Вторая мировая война и японская оккупация.

— Я тоже не хочу так далеко, — согласилась Лиза, — это же на другой конец земли. Туда и не доберешься сейчас. Там жарко, тропики, не привычно. В Африку тоже не хочу. А куда еще?

— Еще остаются Северо-Американские Соединённые Штаты, — напомнил я, желая до конца прояснить вопрос, — и страны Южной Америки.

— В САСШ надо английский знать, а в Южной Америке испанский, — возразила Лиза. — И потом, это чужая земля, там всё чужое. Говорят по-другому, верят по-другому. Кому мы там нужны?

— Да, тоже так думаю, — согласился я. — Будем мы там нежеланными гостями. И кем там мы сможем работать?

— Я не знаю, — растерянно сказала девушка. — У нас и сейчас-то денег и продуктов на дорогу нет, а если приедем туда, на что жить? Саш, может, всё обойдется? Может, в Петрограде останемся, а? Может, не будет страшного голода, и тиф уйдет?

— Нет, Лиз, не обойдется, — мрачно сказал я. — Еще холера будет. И испанка, это грипп такой, очень тяжелый. Всё этом году.

— Какой ужас, — Лиза прикрыла ладонью губы. — А ты откуда всё это знаешь?