Владимир Стрельцов - Трупный синод

— Приветствую вас, граждане Рима, и выражаю вам свою поддержку в вашем выборе! Однако, меня сильно удивило, почему город Рим, чьим покровителям я являюсь, согласно клятве пращура нашего, великого императора Карла, не соизволил оповестить меня своевременно о кончине святейшего папы Теодора? Быть может, город Рим в гордыне своей решил вернуться к самостоятельному избранию епископа своего? Быть может, Рим вновь чувствует в себе силы самостоятельно защищаться от врагов своих и врагов церкви Христовой? Напоминаю же вам, жители Рима, о клятве, данной вами, что епископ вашего города будет утверждаться и назначаться только с соизволения императора римлян и франков, каковым, милостью Божией, являюсь в данный момент я!

Город поспешил умилостивить императора :

— Благородный, величественный император Ламберт! Прости нас! В наших мыслях не было ни коварства, ни умысла оставить тебя в неведении! Яви нам волю свою и мы безропотно подчинимся ей!

Ламберт победно оглядел Рим и притихшую, в дурном предчувствии, сполетскую знать, сгруппировавшуюся возле его матери.

— Считаю нелепым недоразумением такое поведение великого Рима, но, в качестве платы за случившееся, требую от вас принять во внимание мой выбор прежде, чем вы огласите свой. Волею, данной мне Господом нашим, Иисусом Христом, наследием, дарованным мне императором Карлом Великим и переданным мне моим отцом, императором Гвидо, отдаю свой голос и предпочтение смиренному и благочестивому пресвитеру Тибуртинской церкви Иоанну, сыну Рампоальда! Надеюсь, отцы святой кафолической церкви, мой народ и вольные граждане Рима последуют моему совету и волеизъявлению, и сделают аналогичный выбор!

Агельтруда и Сергий прикусили губу. Тщательно выстраиваемый ими сценарий папских выборов рушился на глазах. Агельтруда предприняла попытку перехватить инициативу и, по крайней мере, вернуть настроения враз заколебавшегося и к тому же виноватившегося плебса в нужную сторону:

— Приветствую тебя, мой сын, великий император Ламберт, в стенах Вечного города и, прежде всего, призываю тебя прильнуть в мои объятия, дабы я, как мать, могла насладиться близостью вернувшегося дитяти! Сообщаю тебе также, что ходом голосования среди слуг церкви, голос которых ты не можешь не принять во внимание, был выдвинут на пост епископа Рима пресвитер Сергий, сын Бенедикта, лицо не менее достойное, чем кандидатура, озвученная тобой только что. Пусть же теперь отдадут свои предпочтения достойные представители патрициата и плебса великого Рима!

В качестве делегата от патрициата Рима выступал Теофилакт. Поднимаясь на трибуну, он поразил всех знающих его багровым цветом своего лица. Глава римской милиции с трудом удерживал свои чувства.

— Граждане Великого Рима! Я, вами выбранный magister militum, префект и судья Рима, обращаюсь к вам с просьбой поддержать наиболее достойную кандидатуру на трон епископа Рима, владыки Церкви Христианской, благочестивейшего из благочестивых и смиреннейшего из смиренных раба Господа нашего и раба рабов Господа! По мнению префектуры Рима, таковым является……

…..Искусно выдержанная пауза…..

— Пресвитер Иоанн из славного Тибура!

Агельтруда, Сергий и их сторонники стояли с разинутыми от неожиданности ртами. Агельтруда чувствуя, как у нее подгибаются колени, затрясла головой и забормотала в адрес Теофилакта, нимало не смущаясь, что ее слышат десятки людей:

— Нет, нет, мы же договорились, мы условились. Ваш титул…….., — сквозь хаос мыслей, в спутанном сознании герцогини четко и ясно звучало лишь одно: дело проиграно, дело проиграно. Наконец, Агельтруда ожидаемо взорвалась:

— Предатель! Предатель! Изменник, — яростно заверещала она, испепеляющим взором сверля Теофилакта.

Теофилакт с разрушительной ненавистью во взоре оглядывал сникшую сполетскую партию, готовясь принять вызов на поединок, если таковой последовал бы. Все отводили взор. А многие из них уже начали просчитывать способ наиболее быстро и наименее болезненно переметнуться в стан победителей.

— Глас народа! Пусть Рим явит нам свою волю, — отчаянным фальцетом возопил Сергий, пытаясь использовать свой последний козырь, щедро закупленный для него Адальбертом. Но Сергий отпрянул вглубь своих сторонников, услышав в ответ:

— Не бывать нашим папой участнику Трупного синода! Сергий — безбожник! Сергию — анафема! Иоанн — наш епископ!

Рухнула последняя надежда. Финансы Адальберта оказались не всемогущи. Да и сам Адальберт в решительный день почему-то исчез из Рима, в результате чего легко меняющая свое мнение чернь переметнулась на сторону формозианцев. Сполетский дом в очередной раз проиграл партию, несмотря на все свои ухищрения и ловкую игру.