Янко Веселинович - Гайдук Станко

— Эх, черт бы вас побрал!

— Пусть забирает!

Приложились к баклаге и нацелились. Грянули выстрелы. Турки упали с коней.

— Здо́рово! — воскликнул Верблюд.

— А теперь вон тех, — смеялся Заврзан. — Кто это весь в серебре?

— Ви́даич из Белины, — ответил Верблюд.

— Значит, его и соседа.

Снова выстрелы, снова радостные возгласы.

Не час и не два длился этот кровавый бой, и турки начали отступать, ибо потеряли много беков и военачальников.

— Клянусь богом, побратим, — со смехом заговорил Зека, — мы еще отколошматим их!

Станко, бывший еще во власти грез, как-то машинально ответил:

— Конечно…

Ему стало грустно оттого, что турки отступили, — ведь, пока шел бой, он мог спокойно предаваться своим мечтам; теперь же приходилось отвечать на вопросы, которые так и сыпались на него со всех сторон.

Заврзан вгляделся в Саву.

— Что ты там высматриваешь? — спросил его Латкович.

— Жду Сурепа. Эх, будь он сейчас здесь, мы б устроили потеху! Слушай, Верблюд, взял бы ты его к себе в компаньоны?

— Еще бы! — с улыбкой ответил Верблюд. — Он бы мне пригодился.

— Таких торговцев еще свет не видел.

— А чем они торгуют? — заинтересовались все, кто был здесь.

— Ружья на прицел! — крикнул Зека.

Прямо к редуту неслась турецкая конница.

В мгновение ока все легли на землю. Воцарилась тишина. Слышался лишь сотрясающий землю стук копыт и щелканье затворов.

Нет ничего дороже и ничего дешевле человеческой жизни. Груши и те не трясут так остервенело, как в пылу битвы убивают людей… Люди падали, точно снопы, каждая пуля уносила жизнь. Над полем брани не смолкали стоны и лошадиное ржание. Яркое солнышко, только что выглянувшее на небе, покрыл черный плащ, не пропускавший ни единого светлого лучика.

Но бой не утихал. Турецкие начальники саблями гнали своих к редуту. Защитники его все более воодушевлялись.

Станко перебегал с места на место и стрелял. Зека, прямой, как сосна, чуть не пел от радости, что его маленький отряд задает туркам такого жару.

Верблюд стрелял с одного места. Он делал это с таким спокойствием, точно молол зерно на своей мельнице.

Три раза наступали турки и три раза отходили. Заврзан громко смеялся, видя, как они поворачивают назад.

— Зека! Того гляди, докатятся до самой Боснии.

Кто знает, как долго билась бы эта горсточка соколов, будь у них порох! Но порох кончился.

Как раз в это время турки предприняли четвертую атаку.

— Пороха нет! За ножи! — кричит Заврзан.

Все уже готовы были броситься в атаку, но тут поднялся Верблюд.

— Погодите, — сказал он.

— Почему? — удивились товарищи.

— Атака от нас не уйдет. Используем до конца все свои возможности. Пусть кто-нибудь пойдет со мной.

— Что он придумал? — спросил Станко Зеку.

— Видно, что-нибудь умное, — ответил Зека и выделил Верблюду несколько человек.

— А вы пока ложитесь! — И Верблюд ушел.

Через некоторое время маленький отряд вернулся. Каждый нес по два улья.

Раздался дружный смех.

Верблюд взял улей и встал у самого вала.

— Подпустите турок поближе, — прошептал он.

Повстанцы притихли. Турки заулюлюкали и понеслись. Лошади взвились на дыбы, норовя прыгнуть в редут.

И тут в них полетели ульи.

И опять пошла кутерьма. Разгневанные пчелы делали свое дело. Они гнали и людей и коней в волны Савы и Засавицы. Исчерпав весь запас ульев, Верблюд взглянул на Зеку и сказал:

— А теперь открывай ворота…

— Сейчас! Братья, простимся еще раз! — крикнул Зека.

И все стали целоваться, словно тут шел не смертный бой, а свадебный пир.

— Братья и молодцы! Хотите биться до последнего?

— Хотим!

— Тогда вперед!

Он отворил ворота, и все, кто был здесь, бросились на турок с ножами. И смешались с ними.

Слышались только возгласы:

— Ха! Не давай! Держи вон того! Прощайте, братья! Отомстите за меня!

И закипела жестокая битва.

— Молодец, Верблюд! — кричит Заврзан. — Станко, вот потеха! Погляди-ка, что вытворяет Зека! А весельчак Ушан, никак, погиб? Ну, уж я отомщу за тебя!

И вонзил нож в турка, отрубившего голову Ушану, но и сам получил удар в спину. Умолкли уста, смешившие отряд.

— Заврзан погиб! — крикнул Станко Зеке. — Пошли на них!

И бросился в самую гущу турок. Вскоре он вернулся со сломанным ножом.

А отряд все тает и тает. Уже их только десяток, и то безоружных. Начали орудовать ружьями, как колами. Станко в отчаянии посмотрел на небо. Взгляд его упал на штабеля дров, которые они переправили сюда из-за Савы за несколько дней до сражения. Его осенило: