Татьяна Харитонова - Задание на дом, или Реферат о Фёдоре Коне

25 декабря 1595 года под благовест [77] Благовест — церковный звон, извещающий о начале богослужения. Производится одним большим колоколом, в отличие от трезвона и перезвона. — Прим. книгодела . колоколов прошел он по Днепровскому мосту и торжественно вступил в Смоленск, чтобы навсегда в нем остаться. Правящий архиепископ Феодосий благословил его на смоленское каменное «городовое дело».

Официально к подготовительным мероприятиям было приступлено зимой 1595 г. Царским указом 15 декабря этого года князю Василию Андреевичу Звенигородскому, Семену Владимировичу Безобразову, дьякам Поснику Шипилову и Нечаю Перфирьеву «да городовому мастеру Фёдору Савельеву Коню» предписывалось «ехати в Смоленск… делати… государеву отчину город Смоленск каменой». Отправиться в Смоленск руководители строительства были обязаны «наспех», а прибыть на место «в Рождество Христово, часу в третьем или в четвертом дни». Строительство велось быстрыми темпами, сроки поджимали, заканчивался двенадцатилетний мир с поляками, Смоленск нужно было укрепить во что бы это не стало. Казалось, это должна была быть задача государственной важности. Так и было. В это время запретили всякое каменное строительство на Руси, весь кирпич — плинфа, так он назывался, — шел на строительство. На этом забота царя заканчивалась. Денег на содержание строителей практически не поступало. Люди, согнанные со всей округи, валились с ног от голода, мора и побоев.

Труд был нечеловеческий. Фёдор, возмущенный положением строителей, подписался под челобитной царю Борису Годунову. Это был 1599 год, четвертый год строительства.

Опять он был нещадно высечен батогами перед растущей крепостной стеной на площади… Мастер 2 месяца пил и стену крепости, «выходящую к Литве… сделал худо». Его подручный А.Дедюшин о слабом участке стены знал, но исправить и не пытался. Это знание пригодилось ему потом — чтобы показать слабое место крепости воеводам польского короля Сигизмунда III. В Смоленске Фёдор Конь возвел могучую крепостную стену длиной в 5 км, толщиной в 5 м и высотой — 14 м. 38 башен высотой 22 м были главными оборонительными узлами крепости. Навесные бойницы, падающие решетки в проемах ворот, подъемные мосты, — все это делало ворота, ведущие в крепость, неприступными. Позади построенных стен Фёдор Конь сохранил валы старой крепости, образовав вторую линию укреплений.

Постройка этой крепости — видимо, вершина творчества Фёдора Коня. Имеющая общие черты с оборонительными сооружениями более раннего времени, крепость Смоленска отличалась от них самобытностью и оригинальностью архитектуры. Нигде не встречавшимися ранее особенностями этого величественного сооружения были трехъярусная система боя, подошвенные и средние бойницы которого мастер снабдил большими, не применявшимися ранее камерами, и богатое для крепостного сооружения декоративное убранство, среди которого особенно выделяются белокаменные ордерные порталы, вытесанные из блоков белого камня профилированные карнизные вставки и более развитые, чем в Пафнутьев-Боровском монастыре, кирпичные рамочные обрамления по краям бойниц, сближающие крепость с гражданскими зданиями. На современников и иностранцев эта крепость производила большое впечатление. Говоря о высоких качествах ее архитектуры и обороноспособности, они называли ее строителя не иначе, как опытным инженером.

Позднее архитектурные формы, свойственные для Смоленской крепости, в несколько иной трактовке были применены в крепости Борисова городка, которая создавалась в условиях быстрой ухудшавшейся обстановки на западе и представляла собой передовой форпост Можайска, прикрывавшего путь на Москву. Хронологически следующая за укреплением Смоленска, эта крепость также могла быть постройкой Федора Коня. Ею и закрывается, по существу, та творческая биография зодчего, которую мы можем воспроизвести сегодня. В период польской интервенции имя зодчего бесследно исчезает из документов также неожиданно, как неожиданно оно в них и появилось.

Конечно, изложенный путь деятельности Федора Коня очень несовершенен. В нем подлинные сведения переплелись с предположениями, которые сами по себе могут быть сомнительными. Однако надо надеяться, что кропотливые архивные и натурные изыскания других исследователей не только внесут в творческую биографию зодчего существенные коррективы, но и дополнят ее новыми сведениями, что даст возможность дописать ее незаконченные страницы. Но какими бы не были данные новых, не известных нам сейчас источников, даже и без них можно категорически заявить: несмотря на то, что исторические данные о Федоре Савельевиче Коне в настоящее время очень бедны и отрывочны, сквозь них четко проступает все же фигура крупного и эрудированного мастера, строительная деятельность которого была не только широкой и разнообразной, но и отличалась от деятельности других мастеров-строителей (в том числе и приглашенных из-за рубежа), работавших на Руси в то же время.