Валерий Замыслов - Град Ярославль

18 мая среди ночи Сидорка был разбужен возбужденными криками у дворца, кто-то ломился к нему в ворота. Перепуганный «царь» потайной дверью выбежал в одном исподнем из дворца, припустил к конюшне, вскочил на неоседланного коня и бежал из крепости. Но погоня задержала Вора. Его привязали железными путами к коню, провели по улицам Пскова и заключили под стражу. Вскоре Сидорку привезли в подмосковные таборы и посадили на цепь, «дабы всяк Вора видел».

Низложение Лжедмитрия Третьего не принесло какой-либо пользы Заруцкому. Ярославский Совет всей земли заклеймил атамана не только как убийцу Ляпунова, но и как человека, покусившегося на жизнь вождя второго ополчения Дмитрия Пожарского.

В таборах нарастало недовольство. Совсем не тот стал донской атаман. Когда-то майдан выкликнул его своим вожаком, а по законам вольного казачества выборный атаман считался первым среди равных, но от равенства давно и след простыл. Казаки всю суровую вьюжную зиму провели в наспех вырытых землянках, жили впроголодь. Атаман же жил в тепле и роскоши, щеголял в богатых боярских шубах и кафтанах, бражничал, блудил с девками, и без всякого стеснения непомерно обогащался, став владетелем обширной Вяжской земли, некогда принадлежавшей Борису Годунову. Приобрел атаман, бывший боярин Самозванца, и другие вотчины. Став богатым, важным господином, Заруцкий начисто забыл о горячих призывах казачьей бедноты, вчерашних мужиков, холопов, бурлаков и судовых ярыжек, бежавших на Дон и принявших казачество. Атаман не выдержал испытания властью и превратился в того же боярина, кабалившего голытьбу.

В подмосковных таборах нарастал ропот. Заруцкий метался как загнанный зверь, не находя выхода. Все для него рушилось, уплывала власть, не было уже никакой зацепки, за которую можно было ухватиться.

И все же зацепка нашлась, совсем с неожиданной стороны. Изведав о затруднениях Заруцкого, в таборы явился лазутчик Яна Ходкевича, который передал атаману письмо гетмана, в коем тот предлагал перейти к нему на службу. Заруцкий не ответил на письмо Ходкевича, однако лазутчика не только не казнил, но и предложил ему службу в таборах, дабы сохранить возможность тайно сноситься с гетманом.

Но тайна — та же сеть: ниточка порвется — все расползется. Лазутчик проболтался ротмистру Хмелевскому, который за большое жалованье служил Заруцкому. Ротмистр не стал держать язык за зубами, пришел к Трубецкому и за большое вознаграждение рассказал ему о тайных сношениях Ходкевича с Заруцким.

Лазутчика взяли под стражу и растянули на дыбе. Хмелевский успел бежать в Ярославль, но толки о великой измене Заруцкого излились по многим городам. Слава некогда дерзкого, отважного атамана померкла.

Появление ярославской рати у Москвы усилило раскол в таборах. Большинство казаков вознамерилось перейти на сторону Пожарского, и когда 28 июля Заруцкий приказал казакам отходить по коломенской дороге, то его не поддержали. Отчаявшемуся атаману пришлось покинуть лагерь и мчать в Коломну, где находилась Марина Мнишек с сыном.

Москва решительно отвергла соискателя на престол, «воренка» Ивана. Мелкие дворяне, а затем и атаманы начали покидать лагерь Заруцкого. Оставшиеся казаки все с большим недоверием взирали на польскую «царицу», которая давно уже стала заложницей их предводителя. Им не хотелось сражаться за воренка, которого отвергла вся держава, и когда Заруцкий, отступая от воеводы Ивана Одоевского, что напал на атамана под Воронежем, приказал казакам отходить за Дон, то большая их часть отстала от него в пути.

Донские казаки также не пожелали прийти на выручку Заруцкому, и ему пришлось отступить в Астрахань, которая давно отложилась от Москвы и не захотела признавать царя Михаила Романова. Астраханцы с воодушевлением приветствовали четырехлетнего Ивана Дмитриевича. Со всех сторон в Астрахань сбегался беглый люд.

К марту 1614 года под стягом Заруцкого вновь стало несколько тысяч человек, с коими он вознамерился идти на Казань и Самару, а чтобы обеспечить себе тыл, Заруцкий и Марина Мнишек затеяли тайные переговоры с персидским шахом Абассом, что крайне озаботило астраханского воеводу Ивана Хворостинина. Он приказал схватить Заруцкого, но атаман упредил заговорщиков, казнил воеводу, многих мурз и зажиточных посадских людей. Разгрому подвергся и двор почитаемого в Астрахани архиепископа; тот вышел с крестом, но его схватили и бросили в темницу.

На Заруцкого поднялись возмущенные астраханские служилые люди, и атаману пришлось сесть в осаду в каменной крепости, но на помощь служилым дворянам двинулось войско с Терека.