Иван Арсентьев - Буян

— Я готова! — быстро ответила Муза.

— Готова?.. — усмехнулся Буянов. — Порознь мы все готовы, надо готовиться вместе. Тебе необходимо съездить на денек в Самару. Эх, то ли дело было в «дни свободы»! Только свистни — и вот тебе орлы! А теперь, как назло, каждый человек на счету, а приходится рисковать. Боюсь, комитет не позволит, авантюристом обзовут…

— Но не сидеть же сложа руки! Лучше ли, если мы рискуем ежедневно, бездействуя?

— В том-то и дело. В заводском районе меня на части рвут. Народ грамотный, изголодался без правдивого слова. Да и самим нам осточертело блуждать в потемках. Одним словом, собирайся. Одежонку припасли тебе — что надо! Сумеешь сыграть монашку? Ну-ну… Завтра, как стемнеет, выходи на берег к мыску, лодка будет ждать.

Буянов повернулся и быстро пошел по тропинке вниз. Вдруг остановился, негромко и весело крикнул:

— А ты посматривай за своим максималистом! Я его помню. Лихой парень!

— Не говорите вздор, — рассердилась Муза.

Буянов засмеялся и пропал за поворотом дорожки.

…Ранним утром на товарном дворе никакой суеты: тихо, пусто, сонно. Смуглые от пыли солнечные лучи, споткнувшись о цилиндр водонапорной башни, лизнули крашеные бревенчатые стены багажного пакгауза и, проникнув в узкие щели, погасли среди нагромождений поклажи. Смотритель сидел на пороге, поглядывая на золотистые ремни утреннего солнца, и лениво переругивался с каким-то оборванцем.

— Экой народишко подлый! Тут какую надо дубину! Толкуешь ему: на разгрузку нанимали позавчера и не здесь — нет, лезет. А, чтоб те! Иди на платформу к курьерскому, авось там перехватишь гривенник-другой… Что это у тебя в кармане?

— Кисет с табаком.

— Ну, ступай, здесь курить возбраняется.

Но оборванец не уходил, продолжал нудно скулить:

— Ну, Христа ра-ди! Пожертвуй на косушку, а? Истинный бог, со вчерашнего росинки во рту не было. Отродясь нутро так не горело. Уж я те подмогну хоть что! Вот истинный крест!

— Тьфу, наказание! — плюнул смотритель под ноги босяку. — Да ты уйдешь, золотая рота? Или впрямь чамайдан стянуть примеряешься?

Тот, будто не слыша, присел на ступеньки, почесал босые грязные ноги, ответил нахально:

— А и стяну, так не твое, — и принялся громко насвистывать воровскую припевку.

Озадаченный смотритель отодвинулся в сторонку, крикнул в открытую дверь пакгауза:

— Эй, служба!

Оттуда высунулась измятая ряшка жандарма. От бессонницы вместо глаз — красные дыры.

— Чего ты?

— Да вот подлецкая душа булгачит спозаранок. Сведи его куда следует — надоел!

Оборванец отвернулся, пряча улыбку, однако сонные глаза жандарма заметили ее.

— Ишь, ухмыляется еще, бродяга! — обратился он к смотрителю. — Беспременно вор. Как есть ждет, когда я отлучусь, выслеживает, — напыжился жандарм самодовольно.

— А ты сведи его. Пусть знает.

— А что? Это мы можем…

Босяк слышал, конечно, что против него замышляют, однако уходить не спешил. Да еще принялся закуривать, будто сам напрашивался, чтоб его забрали. И лишь когда смекалистый жандарм взял его за шиворот, начал брыкаться, вопя во всю глотку, что он-де не вор, что пришел по-честному заработать… Строгий блюститель, не слушая, хлопнул для острастки его по шее и потащил в здание вокзала, где помещалась жандармская дежурка.

Как только они ушли, в воротах багажного двора показался извозчик. В пролетке важно развалился разодетый франтом брюнет в котелке и таком пестром пиджаке, что, наверное, за версту было заметно. Рядом с ним сидела молодая монашка в черной накидке, скромно потупив глаза. Пролетка остановилась у самой двери, едва не задев смотрителя обшарпанным крылом. Монашка со смиренно опущенными глазами сошла на землю и направилась к смотрителю.

«А монашенка, видать, из тех «что прикажете»… — подумал смотритель, принимая из рук ее квитанцию, и ухмыльнулся. — Девочка ничего… Черт в тихом болоте». — Развернул квитанцию, и вдруг лицо его перекосилось. Оглянулся растерянно по сторонам, промямлил:

— Багаж, стало быть… Хорошо-с, только… только вот подождать маленечко… Да… Ящик заперт там… А ключи у главного, сию минуту-с он придет. Посидите у меня в конторке, милости прошу, — бросился он внутрь, но франт в пестром пиджаке мигом слетел с дрожек и загородил дверь. Медленно вынул из кармана блестящий браунинг, сказал негромко:

— Быстро ящик!

— Нету его. Не знаю… — ответил тот, протягивая в дрожащей руке квитанцию. — Возьмите, я не знаю… Нету здесь ящика, хоть сами смотрите. Унесли жандармы.