Марек Альтер - История Сепфоры, жены Моисея

— Орма словно ветер в пустыне, — гневался он, обращаясь к Сепфоре, — который дует то в одну сторону, то в другую, наполняя шары, которые затем сам рвет в клочья. Ее разум похож на пустой сундук, в котором не осаждается даже пыль памяти! Она, несомненно, становится все красивее. Она драгоценность, которой Хореб в своем гневе желает подвергнуть меня испытаниям, которую он хочет превратить в мое бремя.

На что Сепфора мягко возражала:

— Ты слишком суров с ней, отец. Орма знает, чего она хочет, она независима и еще слишком молода.

— Она на три года старше тебя, — отвечал Иофар, — пора бы ей уже меньше думать об увядании и начать плодоносить.

И действительно, женихов у нее было предостаточно. Однако Иофар, пообещав Орме, что не выберет ей супруга без ее согласия, ждал ее решения, как и претенденты на ее руку. А по всей стране Мадиана слагались новые песни о том, что красавица Орма, дочь мудрого Иофара, рождена для того, чтобы разбивать самые стойкие сердца, и что скоро Хореб превратит эту девственницу в прекрасную скалу, и один только ветер будет ласкать ее. И тогда Реба решил принять вызов и склониться перед ним с нетерпением полководца перед битвой. Никто не сомневался в том, что подобная твердость должна быть вознаграждена.

— В этот раз, сестренка, — сказала Сефоба, — ты должна будешь принять решение.

— А почему?

— Потому что Реба заслужил это!

— Не больше, чем любой другой.

— Кому же ты отдашь предпочтение? — не шутя вспылила Сефоба. — У него есть все, чтобы понравиться.

— Да, чтобы понравиться обыкновенной женщине.

— Чтобы понравиться тебе, принцесса. Ты ищешь человека, достойного твоей красоты? Спроси у всех, у старых и у молодых. Реба — самый прекрасный мужчина из всех, его хочется осыпать ласками. Он высок и тонок, у него кожа цвета свежего финика и упругие ягодицы!

— Это правда, — согласилась Орма с усмешкой.

— Ты хочешь могущественного и богатого мужа? — продолжала Сефоба. — Он скоро станет царем вместо своего отца. Ему будут принадлежать самые плодородные пастбища и такие богатые и длинные караваны, что над ними никогда не будет заходить солнце. У тебя будет столько слуг, сколько дней в году, он оденет тебя в золото и шелка Востока.

— За кого ты меня принимаешь? Стать женой человека только потому, что у него богатые караваны? Какая скука!

— Говорят, что Реба может усидеть на горбу верблюда целую неделю. Знаешь ли ты, что это означает?

— Я не верблюдица, и я не нуждаюсь, как ты, в том, чтобы на мне каждую ночь скакали, издавая вопли, которые мешают спать другим!

Круглые щеки Сефобы зарделись:

— Это потому, что ты еще не изведала этого!

Все вокруг смеялись так громко, что она осмелев добавила:

— Это правда, когда мой супруг не бегает целыми днями за стадами, он каждую ночь наслаждается мною! У меня не такое сухое сердце, как у Ормы, и я счастлива, что могу ублажить его. А это, — засмеялась Сефоба, — труднее, чем разжигать огонь для лепешек!

— Время идет, — мягко вмешалась Сепфора после того, как все успокоились. — Ты уже оттолкнула всех, моя дорогая Орма, всех, кто желал стать твоим супругом. Если ты оттолкнешь и Реба, кто осмелится надеяться на твою благосклонность?

Орма удивленно взглянула на нее, и упрямая гримаса сморщила ее хорошенький носик:

— Если Реба опять приезжает только для того, чтобы болтать с нашим отцом, и опять не осмелится признаться в своих чувствах, то завтра я останусь в своей комнате. Он меня даже не увидит.

— Но ведь ты знаешь, почему Реба не просит у нашего отца твоей руки! Он боится твоего отказа. Он горд. Твое молчание оскорбляет его. Может быть, это будет его последний приезд…

— Ты скажешь ему, что я больна, — перебила Орма. — Ты будешь грустной и очень встревоженной, он тебе поверит…

— Нет, я ничего не скажу, — возмутилась Сепфора. — И уж, конечно, не буду лгать.

— Но это не будет ложью! Я действительно заболею. Вот увидишь.

— Хватит! — вскричала Сефоба. — Мы все заранее знаем, что произойдет! Ты накрасишься, напомадишься, будешь блистать, как всегда, ты будешь прекраснее богини. Реба не будет смотреть ни на кого, кроме тебя. Он даже не сможет закрыть рот, чтобы прожевать лакомства, которые мы приготовим. Грустно быть твоей сестрой. Самые прекрасные и самые гордые мужчины в твоем присутствии становятся глупцами!

Служанки, которые внимательно слушали перепалку между сестрами, прыснули со смеху, и Орма расхохоталась вместе с ними. Сепфора встала и решительно велела сестрам вести овец на водопой: