Стелла Странник - Прощай, Ариана Ваэджа! [СИ]

— Говорю тебе — не поспешай!

— О-о-ох! — выдохнул он, высвобождаясь из крепких объятий старика и подтягиваясь на лежанку. — Передохну немного! Устал…

— Да ты молодец, Ванек! Даже не ожидал, что сегодня поднимешься! Ну, а раз так — сейчас ухи похлебаешь, а там будем думать…

На лице отшельника особой радости не было. Скорее, даже — печаль. Видно, не хотел так быстро отпускать своего постояльца. Поэтому Сибирцев успокоил его:

— Дед Архип! Ты ж сам меня лечил, чтоб быстрее на ноги поднять. А сейчас что? Загрустил, подумав, что могу скоро и уйти от тебя?

— Привязался я к тебе, Ванёк! Так, что не мыслю, как один-то буду зимовать… А ведь столько лет зимовал — и ничё!

— Так давай вместе пойдем! В Ныроб! Там и останешься! А я — домой поеду…

— Не-е-е, в Ныроб не пойду! — резко ответил тот. — Даже и не проси! Один не пойду и с тобой — тоже!

— Ну вот… — Сибирцев уже и не знал, как можно уговорить деда, поэтому перевел разговор. — Да, ты говорил, уха там славная? Давай отведаем твоей ушицы!

Через три дня Архип Пантелеевич принес ему другую палку. Так что неотесанную жердину Сибирцев положил опять на пол, а эту, похожую на трость, стал испытывать на прочность. Выдержала, однако, его солидный вес! С новой палкой передвигаться было совсем легко, так что он уже самостоятельно вставал и выходил по нужде. А как хорошо подышать с утра пораньше воздухом, чистым и свежим, как младенец! Когда солнце начинает уже выкатываться, а на травах еще держится роса! Или вечером — когда смотришь на небо и в горле ком стоит от буйства красок, от фантазий незримого художника, сумевшего выдать в нескольких мазках столько экспрессии! Вот так вот! Когда каждый день наблюдаешь все это — привыкаешь и перестаешь замечать красоту. А стоит лишь стать ненадолго лежачим… Э-э-эх!

Сибирцев сидел на пенечке возле хибарки и любовался вечерним небом. Опираясь на палку, он вытянул ноги — пусть отдохнут немного, и наблюдал, как старик суетится возле костра. В подобии чайничка закипала ключевая вода, и «шеф-повар» достал из кармана коробушку с сушеными травами и зацепил из нее хорошую щепоть своими богатырскими пальцами.

— Эх, какой у нас будет чаёк, Ванюша! Мой любимый — с чабрецом! Да и ты, смотрю, его тоже полюбил! Небось, в своем… этом… Петербурге такого никогда не пивал? — спросил он и тут же осекся, видно, пожалел, что напомнил постояльцу о родных местах. — Ладно, Ваня… Лучше поведай мне о планах своих… строишь ведь их, смотрю по твоим глазам…

— Да, дед Архип! Я ведь тоже к тебе привязался! Но — не могу свою жизнь останавливать в этих местах дремучих. Мне ведь нужно домой выбираться… да и в университете меня тоже ждут…

— Ладно, ладно… не оправдывайся! Эт я на старости лет здесь отшельничаю… озлобился на людей-то, Ваня… вот и не хочу их видеть… Ну, а ты… Да… и когда ж собрался?

— Хотел, дед, с тобой посоветоваться. Знаю, не пойдешь, потому уговаривать не буду. Но ты хоть дорогу мне покажи до Ныроба-то! Или еще ближе какие селения есть?

— Ничё, до Ныроба дойдешь… верст десять до него, а то и меньше…

— Так это недалеко?

— Недалеко для ходячих! А для таких как ты — полдня пути! Так что как настроишься — скажешь заранее, что б я тебе из погребка какого провианта достал… да… там еще и консервы в вещмешках остались… короче, скажешь, Ванёк…

— Посоветуй, дед, куда там пойти? Что б помогли люди добраться до Чердыни или сразу — до Перми. А там уж зайду к знакомым — есть там знакомые — местные географы…

— Тебе, Ваня, сейчас не на людей надо уповать, а на Бога! И потому идти прямиком в церковь Никольскую…

— Ту, что люди Божии строили? Где настенная роспись со Святым Христофором?

— Она самая!

— А почему? Ты же сам-то и не особенно веруешь?

— Да кто ж тебе такое сказал? Иль ты думаешь, что если веруешь, то надо по сто раз на дню креститься да молитвы читать? Есть и другая вера, Ваня! Она тоже сильная! А может, еще сильнее… Я тебе все сказал, дружок, дойдешь до Ныроба — зайди в церковь и поклонись в ноги заступнику сваму — Святому Христофору с пёсьей головой!

— Да ты дед, заладил о своем Христофоре! И почему? Сходство с собой увидел? Он перетаскивал на своем горбу людей через воду, да? И ты меня тащил из запруды?

— Может, и поэтому! Но, Ваня, не только…

Старик хитро улыбнулся и добавил:

— Его наши охотники почитают!

— Охотники? А я тогда при чем?

— Так ты, мил друг, думаешь, охотник — эт тот, кто за живой тварью мышкует? Не-е-т, Ванек! Любой, кто промышляет чем-то! Вот ты сейчас… чем промышляешь? А? Хочешь найти здесь какие богатства или земли древние, да? Рыщещь как пес охотничий… А знаешь, что перед любой вылазкой чердынских охотников священник кропил святой водой… кого? Охотничьих собак! Вот кого! И тебя бы не мешало… окропить…