Джудит Керр - Как Бог съел что-то не то

В дневное время суток Анна еще более усиленно занималась скорописью и очень обрадовалась, когда один из немецких постояльцев попросил ее кое-что для него напечатать: теперь даже свободное время можно было проводить с пользой. Этот постоялец писал книгу о природе юмора. Одну главу в напечатанном виде он хотел показать издателю. Может быть, издатель прочтет отрывок и решит, что нужно перевести на английский всю книгу. Сейчас самый подходящий момент для того, чтобы издать книгу о юморе, уверял постоялец. Это именно то, в чем нуждаются люди. Если им доходчиво объяснить, что к чему, они сразу обретут чувство юмора.

Анна считала, что постоялец из Германии строит чересчур оптимистичные планы. Глава, которую она печатала, показалась ей ужасно скучной. В основном текст был посвящен осуждению других авторов, которые считали, что понимают природу юмора, но на самом деле крупно ошибались. Анна с трудом представляла, кто будет это читать. Но ей выпала возможность заработать целый фунт стерлингов, а хозяйка гостиницы разрешила пользоваться служебной пишущей машинкой. Поэтому каждый день, едва вернувшись домой после курсов, Анна устраивалась в углу холла.

Как-то вечером после ужина, когда она только села за машинку, мама воскликнула по-английски:

– Анна, у нас гость!

Анна подняла глаза и увидела тощего человека с растрепанными седыми волосами и располагающей улыбкой. Это был директор школы, которую окончил Макс, господин Четуин.

– У меня, к сожалению, нет новостей о Максе, – сказал он сразу. – Но так как я приехал в город, то решил зайти к вам и сказать: я еще не утратил надежды.

Все уселись за столик, и господин Четуин начал подробно рассказывать маме и папе, в какие департаменты он уже написал о Максе и куда еще напишет – даже если ему никто не ответит. А потом старый директор сменил тему и стал говорить о Максе:

– Один из лучших юношей, которых я когда-либо знал. Хотя и жевал мятные конфеты прямо во время уроков. За это, помню, мне приходилось применять телесные наказания. Но зато какой футболист! Только представьте: не успел поступить, а уже создал в школе футбольную команду!

Директор вспомнил учебные успехи Макса: как тот получил стипендию по прошествии двух школьных семестров и был освобожден от платы за обучение. Как позже в Кембридже Макс заслужил стипендию мэра. Тут мама вспомнила о разных менее значительных достижениях Макса, о которых господин Четуин забыл. А папа то и дело благодарил его за доброе отношение. В результате к концу разговора, хотя вроде бы ничего существенно не изменилось, мама и папа, по наблюдениям Анны, выглядели не такими несчастными, как до этого.

Тем временем в холле стали собираться люди – послушать вечерние новости. И поляк среднего возраста, извинившись, подсел к их столику. На господина Четуина он смотрел с нескрываемым уважением.

– Вы англичанин? – спросил поляк.

(Англичане редко заглядывали в «Континенталь».)

Господин Четуин кивнул.

– А я поляк, – сообщил его собеседник. – Но я всей душой желаю, чтобы Англия победила в этой войне.

Послышался одобрительный гул голосов: это мнение поддерживали и другие поляки, и чехи, оказавшиеся поблизости.

– Это похвально, – сказал довольный господин Четуин.

Но тут беседу заглушил бой Биг-Бена.

Портье включил радио на всю громкость. Знакомый голос сказал: «Говорит внутренняя информационная служба Би-би-си. Вы слушаете новости. Читает Брюс Белфрейдж».

Голос ведущего звучал иначе, чем обычно. «Что с ним?» – подумала Анна. Брюсу Белфрейджу не хватало воздуха, как будто он еле сдерживался, чтобы говорить в обычном темпе: воздушные бои над большей частью Англии… бомбовые удары невиданной силы… официальное заявление Министерства воздушной обороны… Анна с таким напряжением вслушивалась в дикторские интонации, что чуть не потеряла сознание.

И – вот оно!

Голос ведущего слегка дрогнул, сделал двухсекундную паузу – и, изменив привычной своей беспристрастности, произнес медленно и отчетливо: «Сбито сто восемьдесят два вражеских самолета!»

По холлу прошел глубокий вздох. Затем посыпались вопросы от тех, кто плохо понимал по-английски: что, что сказал диктор? Все остальные тоже стали переспрашивать друг друга: правильно ли они поняли сказанное в новостях?

И вдруг поляк, который разговаривал с господином Четуином, вскочил с места и бросился жать директору руку.

– Это настоящая победа! – кричал поляк. – Гитлер считал, что непобедим! Но англичане ему показали! Английские самолеты задали им жару!