Ананд Неелакантан - Бросок костей

Сказав такие слова, Баларама решительно пошел к выходу. Валшала побежала за отцом. Он остановился, наклонился и ласково погладил ее лицо.

Сердце Ревати вдруг стало тяжелым, как камень.

— Почему ты не надел доспехи?

— Это ложная защита. Если я достойно правлю своей страной, люблю свой народ, не вызываю гнева людей, то я вернусь живым и здоровым. Ничто не принесет мне вреда!

Слезы вновь наполнили глаза Ревати, слабость охватила все тело женщины.

«Где же ты, Кришна? Почему ты оставил брата именно тогда, когда он нуждается в твоей помощи?»

— Дочь, позаботься о маме и о двух своих непослушных братьях, — услышала Ревати слова Баларамы.

Дочб подбежала к матери, а Баларама в этот момент исчез за дверью. Ревати прошла в молельную комнату, где ее муж провел все утро. Маленькая дочь тут же увидела там обрядовые колокольчики и принялась в них звонить. Снаружи были хорошо слышны восторженные возгласы и боевые кличи. Почему в Двараку пришла война? С тех пор, как они покинули Вриндаван, жизнь здесь, в прибрежном городе была мирной и прекрасной. Да и во Вриндаване им жилось неплохо, но неожиданно ее муж встал во главе ядавов. Ему в голову пришло, что он должен послужить своему народу, привести ядвавов к процветанию и построить для них лучший на земле город! Почему в голову мужчин приходят подобные несбыточные мысли? Почему бы им не искать счастья в собственных семьях? Почему жизнь посвящена опасным затеям, приносящим женщинам одни лишь слезы?

Ревати упала на колени, коснувшись лбом пола. Смотреть на изображения Господа Рамы и его супруги Ситы, ради которой герой со своим братом разрушали города и убивали тысячи людей, было невыносимо. Лицо статуи Рамы сильно походило на лицо Кришны. Почему нишадец напал на их город? Если кто из правителей Бхараты проявлял заботу и сочувствие к нишадцам, так это был Баларама. Он искренне желал им счастья. Но за свою доброту муж ее получил войну. Ревати от всей души прокляла предводителя осаждающей Двараку армии, человека, принесшего к порогу ее дома кровопролитие. Все будет потеряно, если Кришна не придет им на помощь!

Прижавшись щекой к холодному мрамора пола, Ревати слушала скрип открываемых крепостных ворот. Она закрыла глаза.

— Славься, славься, Махадев! — орали тысячи голосов.

Ее дочь невинно звонила в колокольчики и разбрасывала лепестки цветов перед изваяниями богов. Лучшие цветы она, очарованная владыкой обезьян, положила к ногам Ханумана.

Крики воинов достигли пика и начали постепенно стихать…

Вокруг постели изможденного болезнью старика стояли самые могущественные повелители южных стран. Давний соперник Карны, Утхаяна из наследника стал царем страны Чера. Для обрядов возведения его на престол и собрались в Музарисе владыки юга. Все они бросились к Парашураме, как только лекарь сообщил, что великий гуру очнулся от беспамятства и начал подавать признаки жизни.

С трудом, превозмогая боль, Парашурама открыл глаза. Стоявшие вокруг его ложа люди с облегчением вздохнули. Утхаяна сделал шаг вперед, и все еще мутный взор старика остановился на нем. Гуру попытался что-то произнести, губы его слабо зашевелились. Только что ставший царем Утхаяна приблизился к Парашураме, с радостью в сердце думая:

«Из всех царей повелитель первым заговорил со мной! Счастливое предзнаменование!»

Впрочем, лицо его стало темным, как ночное небо, когда он разобрал шепот старого гуру.

— Карна…, где мой ученик Карна? Я хочу его видеть…

Собравшиеся цари взволновались. Весь цвет правителей южных стран находился здесь, но первый вопрос гуру был про подлого обманщика суту, нанесшего учителю оскорбление и сбежавшего! Проклиная лекарей, своими снадобьями лишившими рассудка великого человека, цари покинули покои Парашурамы.

— Может быть, он хотел увидеть голову Карны? — предположил царь страны Ватапи.

Мысль эта, как молния, поразила остальных. Их гуру требовал мести! Надо вернуть самозванца на юг и показательно его покарать! Старый царь Калинги призывал всех к осторожности и благоразумию, но кровь правителей южных царств была слишком горяча, чтобы прислушиваться к таким советам.

— Неужели кто-то из нас убоится суту, или его друга Дурьйодхану, или этого старика Бхишму? — вскричал Утхаяна.

Незамысловатого призыва хватило, чтобы самолюбие южан взыграло с новой силой. Цари стали совещаться, перемежая слова гневными возгласами.

— Хастинапур очень силен и расположен от нас очень далеко. Хватит ли в наших сундуках золота на такую затею? — спросил царь Калинги.