Ананд Неелакантан - Бросок костей

Его делом было точно описывать слепому царю все, что происходило вокруг, а не давать оценку или высказывать свое мнение.

Мучительные мысли одолевали царя. Куда подевалась Гандхари? Отчего она задержалась в храме, когда так нужна здесь? Почему Суйодхана так поступил? Конечно, это дурное влияние друзей, которых он приблизил к себе! Он делает это ради суты, возможно, и ради мальчишки-брахмана! Надо ли волей правителя остановить вышедшую из границ здравого смысла игру? Тогда его сын потеряет все, выигранное для него Шакуни! Бхишма! Мудрый и всезнающий Бхишма, почему ты молчишь?

Дхритараштра крепче сжал руку Санджаи и продолжил смотреть в зал невидящими глазами.

— У парня хорошие задатки! Падение Двараки — вопрос времени, — сказал Такшака, провожая глазами столб пыли.

Он стоял на скальном выступе, возвышающемся над джунглями. Калия, как обычно, согласился со своим вождем. Экалавья, Шальва и Дхантавакра вели свое войско к столице ядавов.

Поблизости стол Васуки, опершись на изогнутый посох. Прикрывая ладонью глаза от яркого солнца, он осматривал горизонт. Жара стояла невыносимая. По лицу Васуки текли струйки пота.

— Вот они! — внезапно крикнул он.

Такшака и Калия тут же посмотрели в направлении, указанном Васуки.

— Сегодня для тебя все закончится, Кришна! — рассмеялся Такшака.

Васуки, наоборот, не разделял радости вождя при виде приближающегося сильного отряда конных воинов. Такшака высоко поднял меч. На острие оружия заиграли лучи заходящего солнца. Люди, укрывшиеся в кустах и за камнями, увидев сигнал, насторожились. Уверенный, что его воины приготовились и следят за каждым движением вождя, Такшака так и стоял, с поднятым в руке мечом. Васуки и Калия спускались со скалы.

— Припомним им Кхандаву! — закричал Такшака, указав мечом на несущуюся к ним конницу.

Вождь улыбнулся, зная, какой гнев пробудил в сердцах своих людей упоминанием сожжённого леса. Он вскинул вверх обе руки и воззвал:

— За наше священное дело!

Сотни глоток подхватили его боевой клич. Такшака сбежал со скалы и укрылся за деревьями. Приготовим луки, армия мятежников принялась ждать отряд Кришны.

Баларама, скрестив ноги, сидел в своей комнате для молитв. Ревати, его супруга стояла за закрытой дверью, не обращая внимания на плач двулетней Валшалы. Где же Кришна? Будь он здесь, проблема выбора не стояла бы так остро. До нее доносился ропот членов Совета ядавов. Они с утра стояли у покоев Баларамы и ждали, когда он примет решение. Ревати представляла, каким мучениям подвергается ее муж. Человека, верящего в ненасилие и любящего своих людей больше всего на свете, ждал трудный выбор.

Ревати взяла на руки маленькую Валшалу и попыталась ее успокоить. В обычный день она поднесла бы дочь к окну и отвлекла ее звуками улицы. Но сегодняшний день не был обычным. Дурные предчувствия и тревога витали в воздухе. Всегда оживлённые улицы опустели. Двараку осаждали враги. Ревати поцеловала дочь и слегка пощекотала ее в надежде рассмешить. Где-то у крепостной стены затрубил слон, ему тут же ответил другой. Валшала стала вырываться из рук матери, ей очень нравились слоны.

«Это погонщики готовят боевых слонов», — подумала Ревати.

От мысли о войне сердце женщины испуганно сжалось.

Дверь молитвенной комнаты внезапно распахнулась, и Ревати не сдержалась от удивленного восклицания. На пороге стоял ее муж, держащий на плече палицу. Проливая слезы, она просилась к Балараме.

— Ты же не приемлешь насилие! Ты обещал больше никогда не брать в руки оружия! Так зачем ты это делаешь?

— Может ли в таком положении быть выбор у человека долга, дорогая? — Баларама отложил палицу и расцеловал Ревати в обе щеки.

Жена счастливо улыбнулась мужу и нежно провела рукой по его голове.

Мать протянула отцу Валшалу. Баларама обнял и прижал дочку к груди. Рыдания ребенка прекратились. Ревати тоже успокоилась. Она знала, сами небеса не смогут остановить ее идущего к цели супруга.

— Они возьмут и разрушат город, если я не стану сражаться. Я не желаю войны, но вождь ядавов не может бросить свой народ на милость армии мятежного нишадца. Отвращение к насилию хорошо, когда ты силен. Оно не должно подобно грязной тряпице прикрывать позор трусости. В переговоры я вступлю только тогда, когда буду уверен в победе! Ненасилие — мое личное предпочтение, оно не должно влиять на судьбу ядавов! Будь спокойна, Ревати, боги будут на нашей стороне!