Марек Альтер - История Лейлы, сестры Ездры

Молодой раб натянул поводья. Мулы, пофыркивая, затрясли удилами, и упряжка остановилась в тени мушмулы.

Лейла спустилась на землю и, сделав знак рукой, призвала на помощь Аксатрию.

Служанка схватила огромную корзину, стоявшую между сиденьями; к корзине были приделаны кожаные ремешки, чтобы ее было удобнее носить на плече. Нахмурив брови, она запротестовала:

— Слишком тяжелая! Тебе не пристало носить такой груз.

— Справлюсь. Не беспокойся, — ответила Лейла, пристраивая корзину на боку.

— Как же мне не беспокоиться! Я беспокоюсь, и мне стыдно. Твоя туника превратится в тряпку, пока ты доберешься до дома Ездры! Боже мой, на кого ты похожа!

Аксатрия попыталась разгладить ткань, смявшуюся под ремешками, заодно перестегнула на свой лад брошь в форме полумесяца, которой крепилась на волосах Лейлы полупрозрачная шаль.

— Твоя прическа не продержится, пока ты доберешься до брата, уж поверь мне. А он так любит, чтоб ты была красивой! А твоя тетя? Что она подумает, увидев, что ты нагружена, словно мул, пока твоя служанка отсиживает себе ягодицы на сиденье в повозке…

Лейла улыбнулась.

— Ездра примет свою сестру и в помятом платье, а я ничего не скажу тете Саре. Обещаю.

Аксатрию такой ответ не позабавил и не успокоил.

Лейла отошла от повозки, слегка подергивая за ремешки, чтобы удостовериться в устойчивости груза. Ее нога задела за выступающий край одной из плит, которыми была вымощена прямая как стрела дорога, пересекающая последние сады Суз. Под весом ноши ее качнуло, и не успела она восстановить равновесие, как Аксатрия вцепилась в корзину.

— Видишь! Она слишком тяжелая. Давай помогу. Вдвоем нести будет куда легче.

— Оставь!

Не желая уступать, Аксатрия попыталась вырвать лямки из ее рук. Лейла оттолкнула ее так сердито, что Аксатрия пошатнулась, едва не опрокинув их обеих на землю.

— Аксатрия! Отстань от меня!

— С какой стати я должна позволить тебе творить такие глупости?

Смуглое от природы и загара лицо Аксатрии побагровело. Она была совсем некрасива. Коренастая, со слишком тяжелыми грудями и уже широкими бедрами, хотя еще ни разу не рожала. У нее было плоское лицо уроженки Загроса: короткий нос, высокие скулы, жесткие курчавые волосы. Однако живость ее взгляда, четкая форма губ, столь же подвижных, сколь и чувственных, ее сочные и насмешливые словечки придавали ей своеобразное очарование. Но сейчас глаза ее превратились в два пышущих гневом уголька, а губы сложились в гримасу сварливой матроны, отчитывающей непослушного ребенка.

Стараясь успокоиться, Лейла проговорила:

— Аксатрия, мы же договорились, что я пойду одна. И не о чем тут спорить.

— Ты договаривалась сама с собой! — желчно заметила Аксатрия. — Просто это твой каприз, и ты сама все выдумала.

— Это не каприз, ты прекрасно знаешь.

Они замолчали, меряя друг друга взглядом. Лейла первой отвела глаза. Поглаживая морду мула, молодой раб прислушивался к ссоре.

— Ну чем я вам помешаю? — жалобно затянула Аксатрия. — Почему я не могу повидать его, Лейла! Ты же отлично знаешь… ведь знаешь…

Гнев и отчаяние помешали Аксатрии закончить фразу. Да это было и не нужно. Она права: Лейла «отлично знала».

Смутившись при виде слез, заблестевших в глазах служанки, Лейла сказала резче, чем собиралась:

— Не будем спорить. Жди меня здесь. Я не надолго.

Аксатрия гордо отступила, сутулясь и не опуская пылающих глаз.

— Хорошо, хозяйка. Коли ты так решила и я для тебя всего лишь какая-то служанка!

Она повернулась всем телом, приподняла край туники, забираясь на повозку. Молодой раб предусмотрительно отвел взгляд.

Лейла заколебалась. К чему протестовать? Только одно слово могло успокоить Аксатрию, а этого слова она не произнесет.

Она уходила с тяжелым сердцем. Так начиналась эта встреча, и без того совсем не простая. За спиной она услышала, как Аксатрия сухо отчитывала раба:

— Чем развешивать уши, мой мальчик, развернул бы лучше повозку!

Лейла не прошла и шестидесяти локтей, как мощеная мостовая превратилась в неровную грунтовую дорогу, уводившую в лабиринт нижнего города. Заросли опунций и акаций, несколько пустырей и пруды с тьмой лягушек — вот и все, что отделяло богатство от бедности.

Лейла шла вперед, устремив глаза в землю; плечо уже ломило от ремней корзины. Слова Аксатрии звучали у нее в голове. Она еще никогда не видела ее такой.

Крепкая, умная, проворная, Аксатрия поступила в услужение к Лейле в тот день, когда дядя Мардохей взял к себе Лейлу и Ездру после смерти их родителей. Ей было двадцать лет. Неутомимо энергичная, чуть старше своих молодых хозяев, она уже через несколько дней влюбилась в Ездру.