Екатерина Дроздова - Богоявленское

Получив благословление Петра Ивановича на следующий же день в церкви Иоанна Богослова, старый священник отец Прокофий провел богослужение, в котором Алексей Валерьевич Серебрянов и княжна Ксения Петровна Сенявина пообещались друг другу перед Богом. Священник надел жениху и невесте кольца, которыми они затем троекратно обменялись.

Свадьбу решено было играть на Красную горку, после Великого поста, праздник испокон веков считавшийся на Руси самым благоприятным днем для бракосочетания. Браки, заключенные в этот день считались самыми крепкими и счастливыми. А до этого времени Алексей Валерьевич должен был вернуться в Петербург. Поэтому-то Ксюша, так сильно боявшаяся вновь потерять своего возлюбленного, настояла на скором обручении, наконец-то сделавшим ее спокойной и абсолютно счастливой.

Как только Алексей Валерьевич покинул дом своей невесты Ксюши, за ним тут же полетели долгие, бесконечно нежные письма, полные дорогих сердцу воспоминаний: «Милый, любимый, единственный мой Алексей! Снова и снова я хочу вспоминать наши беседы в парке. Наш последний вечер и Ваши глаза. Ваши задумчивые, милые, любимые глаза, и тепло ваших рук. Я прикоснулась к Вам и улыбнулась от счастья…»

Алексей Валерьевич отвечал лишь скупыми строчками, но за этими строчками царила целая буря чувств и эмоций: «Ксюша, знайте, что во всех моих мыслях и молитвах Вы всегда со мной! И дни и ночи, я только и думаю, что о Вас!»

А в доме тем временем полным ходом шли приготовления к скорой свадьбе. Рассылались приглашения, нанимался оркестр, в кондитерской Воронежа уже был заказан свадебный торт, составлялось меню блюд и напитков. Царил переполох и в Ксюшиной комнате. По всем креслам были разложены шелка и кружева, сундуки наполнялись приданным в виде образов, драгоценностей, мехов, туалетных принадлежностей, столового и чайного серебра.

– Ох, Ксюша, гляжу я на весь этот переполох, и мне во рту делается приторно, – сказа Злата, приехавшая в гости к подруге. – Вот, чтобы я так, да не в жизнь!

– Глупенькая, – хохотала в ответ Ксюша. – Вот полюбишь, и тебе Митрофан Спиридонович свадьбу сыграет, и станешь ты самой счастливой на всем белом свете!

– И чего это бабы вечно так замуж торопятся? – не соглашалась Злата. – Разве плохо тебе жилось? А выйдешь замуж, станешь ребятишек нянчить, да суженного своего поджидать? Всю себя ему отдашь?

– Но ведь так Господом Богом указано! – ответила Ксюша. – И нет другого пути для рода человеческого! И нет другого пути к счастью и полноте жизни, как только тот путь, который нам указал Христос. Нет и иного закона человеческих отношений, кроме закона любви, а он предполагает отдачу самого себя другому человеку и в ответ – получение великого дара любви от того, кому ты себя отдаешь.

– А мне, так никто не указ! Я сама себе и приказчик, и судья, и не в жизнь ни мужу, ни кому бы то ни стало, подчиняться не желаю.

– Помилуй Бог, Злата! – удивилась Ксюша. – Да, что же ты такое говоришь? И странная ты и смешная, ей Богу!

Но вскоре восторги любви жениха и невесты оказались омрачены. Алексей Валерьевич не успевал вернуться к назначенному сроку, и свадьбу потребовалось перенести. Как не уговаривали домочадцы Ксюшу венчаться после Троицы, она никого не слушала. Ждать своего счастья еще два месяца, представлялось ей немыслимым, и венчаться решено было в мае.

А вечером, накануне венчания, в комнату к Ксюше постучалась Вера. Появление сестры стало для Ксюши полной неожиданностью. Родные сестры Вера и Ксюша были настолько разными, что их не сближали ни общие радости, ни общие горести и пропасть между ними год от года только росла. Но, как ни странно в этот вечер глаза Веры были полны такой тоской, какую прежде Ксюша не видела. И в искренность эту, Ксюша поверила.

Помогая расшнуровать Ксюше корсет, перед туалетным столиком, на котором уже стоял присланный женихом подарок – шкатулка с вуалью, венчальными свечами, кольцами и украшениями для свадебной прически внутри, Вера ласково заговорила, и все сказанное ей казалось волшебным преображением холодной княжны:

– Я знаю, все эти годы я была не самой хорошей сестрой. Но мне грустно от того, что ты покидаешь наш дом. Пятнадцать лет ты была рядом, а теперь оставляешь меня.

– Я буду писать тебе! Каждый день! – с искренней уверенностью ответила Ксюша.

– И все-таки, не торопишься ли ты? – спросила Вера. – Ты еще так юна. Да и старухи болтают, что венчаться в мае примета дурная. Будто венчанные в мае, маются всю жизнь.