Валерий Золотухин - Болезнь… (Дневники)

И вот полгода мы не играем, мы не услышаны. И никому, получается, мы не нужны. Мы не вернемся из Парижа, мы обратимся в ЮНЭСКО и т. д., пока нам не вернут театр.

Что касается моих личных дел; они этим зверством над моим семейством – пришли к решению окончательному – так жить нельзя и не надо.

К Чубайсусегодня Любимов идет, больной, но не сдающийся. Господи! Помоги ему, вразуми хоть этого начальника.

Ничего, всё это надо пережить, «форма», должна соблюдаться форма, чтоб выдержать Париж, а я его выдержу, надо для этого сейчас основу заложить. И поменять рубли на франки, сегодня намечается концерт на 100000 руб. и завтра тоже. Вот нам и хватит до 11 января!! Продадим книжки 3 – 4-го.

Хочется обратиться к коллегам, что по ту сторону: «Зачем вы ходите, светитесь с этим бандитом по судам? Он же вас повязывает, он же вашими руками, вашими душами торгует, как же вы этого не понимаете?! Чтоб одному, самому, не отвечать, дескать, народ меня попросил, народ меня в лидеры произвел, позвал и т. д.»

Да, честно говоря, ждал я покаяния, ждал я извинения за садизм и изуверства над картиной. Нет, не произошло, но мы тоже посмеемся и в благородного играть перестанем, мы пошлем эту картину на Революционную. Пусть полюбуется Ветвистый олень. Вот и Ваня сказал: «Так, так». А «дебиленок»… это всё оттуда, это всё одного поля. Это вам не пройдет и будет зачтено раньше Страшного суда.

УчительницаСереже. – Как я рада за тебя, что ты едешь в Париж, пусть 20 дней, не думай ни о чем, не беспокойся, езжай спокойно, гуляй, отдыхай – это такое счастье и т. д. – Вот как думает учительница, вот так считает нормальный человек.

«Круто» поступил Сережа, остригшись наголо. «Ты меня вдохновил», – сказал ему какой-то парень. Я думаю, его примеру последуют, и это что-то значит. Но больше будет значить, если никто не последует Сере- жиному примеру.

Амазонка – по-гречески «безгрудая».

Дозвонился до Б. Истока, передал, чтоб Тищенко срочно фотографии макета храма и бревен клуба прислал.

Этим кворумом, этим собранием в 172 человека надо было проломить дверь и занять помещение. Почему у меня нет такого человека, а самому такие блестящие мысли приходят только в бессонницу. А как было бы лихо, здорово и правильно. Но скандал надо учинить перед отъездом обязательно. Накануне. Отправить декорации, костюмы и сесть в зал, и вызвать мэра, судью, прокурора, милицию, ТВ и пр.

«…слушай и содрогайся, о сатана, враг веры, враг рода человеческого, друг смерти, вор жизни, потрясателъ правосудия, источник зла, корень пороков, совратитель людей, предатель народов, источник зависти, причина жадности, начало раздоров, поставщик горестей - слушай, о сатана, и повинуйся!»

30 декабря 1993

Четверг. Завел машину.

Мороз. Провожаю Катю с Леной в Козельск. Ехала из Твери Е.А. 8 часов – на путях рассыпан вагон с зерном.

Панин с Леной развезли по редакциям книжки с билетами. Любопытно, как и где отзовется моя презентация.

Сабинин.- О нравственности рассуждаете. А как вам… человек проработал 28 лет и получил 32 тысячи. Это ваша вина.

Такой укор мы, стоящие с Боровским и Бортником, получили от старого актера.

– «Не дай мне Бог сойти с ума».

Бортник.- И я получил 39 тысяч, а Антипов почему-то 150 тысяч.

– Ваня! От количества спектаклей. Ты когда играл последний спектакль?

– А я виноват, что ли?!

Боровский.- Так сложилось. Или уходить в другой театр.

И я думаю – Боже! Как хорошо, что меня еще зовут на концерты. Какие-то деньги я получаю, кроме театра. Предвыборная кампания меня поддержала, школа – 150000, Фурманов 120 тысяч и т. д. Что будет дальше? И как люди живут другие, у которых нет этого? И книжки меня кормят. Из «Академкниги» вчера – 52 т. рублей.

Куда-то всё девается? Четки где Никитовы? Где ручка из Дрездена? Когда не пишутся письма – жизнь останавливается. А заставить себя написать самое короткое, обычное письмо становится невмоготу. Ненужность, не нужен себе, сам себе не видишь смысла. Вчера пел пьяным бабам, а голос не звучит, мощи нет, звонкости, и думаешь – вот и всё, вот и приехали. Не получается даже влюбиться. И я сделал над собой усилие, встал с дивана и написал письмо Коковихиной.

Господи! Спаси и помилуй меня грешного. Выяснить – кто члены Думы? И послать приглашение на 3 – 4 января.

31 декабря 1993

Пятница. Молитва, зарядка.

Буксиром из милиции завел машину. Теперь на Алексеевской под окнами.