Дебора Алкок - Испанские братья. Часть 1

— Разумеется, он не из тех, кто разливает масло и при этом не запачкает пальцев. Отец, наверное, был совсем другим!

— Да, — подтвердил Хуан, — он завоевал своё богатство собственным доблестным мечом… Если бы он был с нами…

— Да, хотя бы только увидеть его, правда?

Так дети мечтали о будущем, которое не имело ничего общего с их грёзами. Всё было неопределённо и неясно. Казалось вероятным только то, что этот добросердечный мальчик, никогда за жизнь свою никого намеренно не обидевший, готовый своей последней монетой поделиться с нищим, в конце концов, будет обращён в одного из озверевших солдат, которые истребляли целые племена мирных индейцев, или дотла сжигали фламандские города с жестокостью, которую не может постичь человеческая душа и от которой до сих пор становится страшно. Но ещё страшней было то, что это невинное прелестное дитя, стоявшее рядом с ним, попадёт под влияние такой системы воспитания, которая убьёт в нём всякое чувство правды, развратит все его нравственные наклонности, сделает недоступным для него всякое естественное и здравое наслаждение жизнью, в замен которого ему будет предоставлен лёгкий доступ ко всему унизительному и порочному. Эта система в сильной натуре разовьёт властолюбие, а в слабой — любовь к деньгам. Но и в той и в другой воспитает лживость, лукавство, лицемерие и жестокость.

Редко случается, чтобы семь лет в жизни человека не приносили с собой более или менее значительных событий. Но каковы бы они ни были — богаты событиями или нет, те годы, что превращают детей в мужчин, сами по себе очень значительны. Три года из этих семи лет Хуан и Карлос провели на своей родине в горном замке, следующие четыре — в университете Алькалы, или как его ещё называли — Комплютум. Для младшего брата, который должен был посвятить себя церкви, университетское образование было необходимым. Что старший, будущий солдат, имел эту возможность, зависело от обстоятельств. Несмотря на то, что его опекун дон Мануэль Альварес был существом крайне эгоистичным, в его душе не совсем угасло уважение к памяти потерянного брата, последним известием от которого было: «Позаботься о хорошем воспитании моего сына». Кроме того, оставить Хуана с его горячим характером на всё время, которое оставалось до его вступления в армию в печальной пустыне в обществе Диего и Долорес, да ещё и с конём и охотничьими псами в придачу, было просто немыслимо. Пусть лучше испытает себя в Алькале, где его не будут принуждать к серьёзным занятиям, и пусть развлекается, как хочет, соблюдая единственное поставленное ему условие — не делать долгов. Учёба в университете принесла ему немало пользы, хотя он и не стяжал лавров и не достиг даже низшей учёной степени. Фра Себастьян научил его читать и писать, и даже протянул его сквозь пресс латинской грамматики, от которой он едва ли хоть что-нибудь запомнил. Заставить его учиться смогла, пожалуй, только строгость или, верней сказать, жестокость, но, чтобы применять такие методы воспитания, фра Себастьян был слишком нерешителен, а может быть, и слишком умён, но в то же время ему и не приходило в голову заинтересовать мальчика изучаемыми науками.

В Алькале же у Хуана возник интерес к учёбе. Конечно, его мало интересовал учебный курс, но зато в университетской библиотеке были все книги, написанные на его родном языке, а их во времена расцвета испанской литературы было написано немало. Он начал с посвящённых истории его родины стихов и романов, и прочёл их все до единого. Читал исторические и научные труды, не отвергая ничего, кроме, пожалуй, теологии. С особым вниманием он читал то, что относилось к Новому Свету, куда он мечтал однажды попасть. Он старательно посещал лекции, даже выучил латынь, чтобы иметь возможность читать то, что имелось только на этом языке. Таким образом, к концу четвёртого года обучения он почерпнул массу полезных знаний, из которых особенно ценным было умение устно и письменно излагать свои мысли на чистейшем кастильском наречии.

Шестнадцатый век даёт много примеров таких людей, — немало из них испанцы, — людей большого ума и разностороннего образования, которые, посвятив себя военному ремеслу, тем не менее, владели пером не хуже, чем мечом. Они не только совершали подвиги, но и описывали их потом с большой наглядностью.