Назир Сафаров - Гроза

Наездники передавали усталых коней владельцам. На потных конях растягивали подпруги, и каждый владелец или конюх, отведя коня в сторону, прогуливал его, водя в поводу до тех пор, пока не обсохнет, пока не выравняется у него дыханье, пока не придет в себя.

Между тем кони для второго круга состязаний уже были готовы и поджидали наездников. Тут был двойной тщательный выбор: коневоды выбирали наездников, а наездники выбирали коней. Каждый коневод мечтал, чтобы на его коне скакал опытный, а тем более прославленный наездник. Каждый наездник заинтересован в опытном, сильном и ловком коне. Но, оказывается, всего этого мало для успеха. Надо, чтобы между конем и наездником возникло взаимопонимание и установилась внутренняя связь. Конь и наездник должны слиться в одно и понимать друг друга не то что с полужеста и с полуслова, но внутренним чутьем заранее, прежде жеста и слова.

Сначала имелось в виду, что призом второго круга будет бык, но Маматбай, как видно, изменил свое решение, и распорядитель с помоста провозгласил:

— Великодушный и щедрый Маматбай ставит призом второго круга верблюда. Пусть храбрые и сильные покажут свою храбрость и силу. Пусть конь, имя хозяина коня, а также имя наездника прославятся среди людей до Самарканда в одну сторону и до священной Бухары в другую сторону. Да удостоятся эти имена слуха самого повелителя правоверных. Пусть слава о них разнесется до самых отдаленных краев! Иншаллах!

— Иншаллах! — возревела толпа.

Снова показались на помосте те самые рослые джигиты в светло-коричневых каракулевых шапках. Они подняли большого серого козла и стали его раскачивать, собираясь бросить наездникам. Снова всадники столпились около чортахты, протягивали руки, кричали:

— Бросай!

— Мне бросай!

Но рослые джигиты играли с наездниками как кошка с мышкой, делали вид, что окончательно бросают козла, а сами не бросали его, оглядывая зоркими взглядами участников улака. Они и горячили наездников и выбирали, кому из них бросить козла и тем самым сразу же отдать ему преимущество перед другими. Нетерпеливые зрители кричали им:

— Не томите!

— Уж бросать, так бросать!

— Не задерживайте улака!

Наконец джигиты высоко подняли козла, собираясь бросить его вправо, но резко повернувшись, бросили в другую сторону. Козел полетел прямо в руки Кара-чавандозу [44] Прозвище — Черный всадник. . Тот молниеносно подложил тушу себе под ногу и камчой стеганул коня.

Кругом вопили:

— Кара-чавандоз!

— Давай!

— Жми Кара-чавандоз!

Кара-чавандоз, как и Босимбек, в первом случае был окружен защитниками и помощниками. Пять тигроподобных всадников скакали справа и слева от него, конечно, он крепко держал козла, прижимая ногой к туловищу коня, и, если бы даже противники настигшего и дотянулись руками, все равно отнять козла у Кара-чавандоза было бы нелегко. Но ведь бывало на других улаках, когда преследующие оказывались сильнее и сваливали всадника на землю вместе с конем и козлом. Сейчас противники решили окружить обладателя улака плотным кольцом, чтобы не пустить его дальше, в ровную степь. Они так и сделали. Кара-чавандоз походил среди них на пробку, плавающую среди бурных волн. И хотя и от всадников и от коней валил пар, как от кипящего котла, Кара-чавандоз держался спокойно и гордо. И своего коня и самого себя он особенно не утруждал, берег силы для решающего рывка, дожидаясь подходящего момента.

Вся эта стремительно передвигавшаяся каша из коней и наездников уже значительно отдалилась от чортахты. Зрителям приходилось с напряжением вглядываться в свалку, чтобы понять, что там происходит; они обменивались мнениями о происходящем.

— А почему Босимбека не видно в круге?

— Босимбек как следует потрудился, чтобы завоевать первый приз и теперь, наверно, отдыхает.

— Нет, настоящий наездник не знает усталости. Мне приходилось видеть наездников, которые в пылу страсти и азарта продолжали борьбу с переломанной рукой или ногой.

— Ну, это неправда!

— А вот и правда!

— Эй, приятели, что же вы заладили одно и то же? Ругайтесь у себя дома, а здесь не мешайте нам смотреть.

— Кто тебе завязывает глаза, смотри на здоровье!

Вдруг поднялся неимоверный шум и крик. Это конь Кара-чавандоза прорвался сквозь окружение. Согни всадников устремились за ним. Кара-чавандоз скакал, оторвавшись даже от своих защитников и помощников. Быстрые как ветер текинцы, словно поджарые борзые собаки преследовали его. И тут среди преследующих все увидели Босимбека. Казалось, что кричать громче уже нельзя, но крики усилились во много раз.