Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Вести о победах Джучи и Дорбей-Докшина дошли до Чингисхана, и он был ублаготворен. Великий хан повелел сотню старших туматских аристократов принести в жертву для успокоения тени Борохула, взял на себя заботу о детях павшего друга и осыпал их щедротами и богатствами. Все уцелевшее туматское население около 44 000 человек он распределил по регионам империи рабами в наказание за мятеж. Худуха-беки за муки в плену вознаградили, отдав ему в наложницы Ботохай-тархун (Ботохай-Толстую), царевну туматов. Наконец, в укор Хорчи правителем всей завоеванной территории Чингисхан назначил Джучи [714] Pelliot, Notes critiques d'histoire Kalmouke I pp. 55–64; R D. Buell, 'Early Mongol Expansion in Western Siberia and Turkestan (1207–1219): A Reconstruction,' Central Asiatic Journal 36 (1992) pp. 1–32 opts for a different chronology for these events. .

В 1209 году Чингисхан мог записать на свой счет грандиозную политическую удачу: по своей воле ему покорился вождь уйгуров. Этот тюркоязычный народ, доминировавший в Монголии в VIII и IX веках, долгое время был в зените величия, прежде чем прийти в упадок. С 745 года и до середины IX века уйгуры владели империей, простиравшейся от Маньчжурии до Каспия, но затем их ниспровергли киргизы. Однако ниспровергатели не имели имперских амбиций и вернулись в свои отчие земли на Енисее [715] Colin Mackerras, Uighur Empire. . Вакуум, образовавшийся в Монголии, заполнила династия Ляо в Китае, оттеснив многие тюркские племена на запад, и, как отметили некоторые историки, в итоге создав жизненное пространство для монголов и поспособствовав их пришествию [716] Golden, Turkic Peoples pp. 176–183; Barfield, Perilous Frontier pp. 165–169. .

Уйгуры расселились в двух главных регионах. Часть диаспоры обосновалась в китайской провинции Ганьсу, где Уйгурский каганат существовал с 850 по 1036 год, пока его не завоевали тангуты Си Ся. Второе государство уйгуров (царство Кочо) возникло вокруг городов Кочо и Бешбалык (современный Джимсар) в Восточном Туркестане (Синьцзян на юго-западе Монголии) [717] Beshbaliq (Jimsar) is located at 43° 59' N, 89° 4' E; Asimov & Bosworth, History of Civilizations iv part 2 p. 578; Beckwith, Empires of the Silk Road pp. 148, 159; Pelliot & Hambis, Campagnes pp. 82–95. . Уйгуры, первоначально манихеи, в XI веке переняли и буддизм, и несторианское христианство, сохранив религиозный дуализм до монгольской эры. Это был образованный народ, имел свою письменность, понимал толк в ремеслах и торговле, но неизбежно попал под сюзеренитет западного государства Каракитаев [718] Barthold, Turkestan pp. 48–52; B. Spuler, History of the Mongols (1972) pp. 31, 176; Colin Mackerras, 'The Uighurs,' in Sinor, Cambridge History pp. 317–342. .

В начале XIII века недовольство уйгуров подневольным положением стало перехлестывать через край. Оно вызывалось двумя причинами. Каракитаи наживались на податях, которые платили им уйгурские купцы, но когда уйгуры попросили номинальных хозяев помочь и ликвидировать коммерческую деятельность мусульман в государстве, они получили отказ. Каракитаи вели себя все более деспотично, специально посылали к ним в Бешбалык «министрами-резидентами» самых отвратительных и властных индивидов [719] Brose, Subjects and Masters pp. 88–89. . Окончательно вывел из себя уйгуров новый «посол», буддистский монах, вопреки своей вере проявлявший самый злостный деспотизм и произвол, нагло демонстрируя неуязвимость и безнаказанность.

В 1209 году всерьез возмутился правитель уйгуров, идикут («святейшее величество») Барчук арт-Тегин. Посоветовавшись с ключевыми сановниками, он принял решение перейти в подданство к монголам; одним из ярых сторонников этого решения был его главный жрец Бильге-Бука. Монах сбежал, укрывшись в высокой башне, и был убит, когда уйгуры разрушили башню [720] JB I pp. 53–61; Yule, Cathay and the Way Thither I p. 209; d'Ohsson, Histoire I pp. 429–435. . Идикут тогда формально обратился к Чингисхану с просьбой защитить уйгуров и признать его «слугой и сыном». Чингисхан отправил послов, которые изучили ситуацию на месте и дали благоприятный отзыв. Барчук проявил тонкое знание человеческой психологии, одарив нового заступника самыми проникновенными и льстивыми словами: «С великой радостью слышу о славе Чингисханова имени! Так ликуем мы, когда рассеются тучи и явит себя матерь всего — солнце. Так радуемся мы, когда пройдет лед и откроются вновь синие воды реки» [721] «Сокровенное сказание», § 238. — Прим. пер . Bretschneider, Mediaeval Researches I p. 260. .

На Чингисхана уже произвели впечатление богатства и таланты уйгуров, и он предвкушал, сколько даровитых людей поступят к нему на службу [722] Brose, Subjects and Masters pp. 86–87. . Для этого он и призвал к себе лично Барчука. Идикут, как положено, потянул время и появился при монгольском дворе по прошествии почти двух лет — в 1211 году, когда Чингисхан стоял лагерем у реки Керулен [723] JB I pp. 44–47; SHO pp. 221–222; SHR p. 163; Thomas T. Allsen, 'The Yuan Dynasty and the Uighurs of Turfan in the Thirteenth Century,' in Rossabi, China among Equals pp. 248–280 (at pp. 246–248); d'Ohsson, Histoire I p. 419. . Обстоятельства промедления не совсем ясны. Возможно, Барчук потребовал гарантий безопасности; может быть, купеческое лобби в уйгурской элите хотело получить от Чингисхана заверения в том, что он избавится от мусульманских торговцев; не исключено, что и Чингисхан мог потребовать доказательств верности — к примеру, совершить символическое нападение на каракитаев. Некоторые историки усматривают причину в том, что Чингисхан в 1209–1211 годах был поглощен войной с тангутами, однако известны случаи, когда он принимал высокопоставленных гостей и во время военных кампаний. Какой бы ни была истинная причина, в нормальных обстоятельствах промедление вряд ли могло означать успешный исход встречи. Тем не менее результат превзошел все ожидания. Чингисхан принял Барчука радушно и заявил, что берет его к себе «пятым сыном», оказывая ему честь, редкую среди приближенных и самую высокую среди чужеземцев при дворе [724] JB I pp. 46–47; Allsen, 'The Yuan Dynasty,' loc. cit. p. 247. .