Петроний Аматуни - Избранные сочинения в трех томах. Том 2. Если б заговорил сфинкс

— Говори.

— Мериптах молод, неопытен. Лучше поручить строительство скульптуры другому. Я бы мог возглавить его, Хем-ек...

Царь задумался. Надолго. Хеси напряженно ожидал. Сегодняшний его визит в Большой дом оказался более чем необычным. Хеси полагал, что царь заговорит о загадочно пропавшем Аписе... А тут... Гениальный замысел Мериптаха мгновенно был оценен Хеси, но и поразил его в самое сердце.

Он понимал камень и дружил с ним, но фантазия его была немощна. Порой часами смотрел Хеси на камень, но никак не мог придумать, что бы из него сделать, как найти применение своим умелым рукам.

Тогда он решил, так сказать, брать количеством, то есть повторял в копиях более или менее удачную скульптуру. Но этим с большим, чем он, успехом занимался Сеп.

Хефрэ уже подумывал заменить Хеси на этой должности, как вдруг скульптор словно очнулся от «творческого сна». Длительный застой сменился бурной деятельностью. Из его рук с необыкновенной быстротой выходили в свет скульптуры одна лучше и оригинальнее другой. Из дерева и глины, алебастра и гипса, диорита и гранита.

Сутками он сидел дома и самозабвенно трудился. Да иначе и не справиться с этим. Никого не пускал он в свою мастерскую, но это уже право художника...

Наконец царь заговорил вновь:

— Нет, Хеси. Это будет несправедливо. Поговори с ним. Если Мериптах согласится, тогда ты будешь руководить строительством его Шесеп-анха.

— Мудры слова твои, Хем-ек!

— И еще, Хеси, это будет, если найдется Апис...

— Злые люди похитили его, Хем-ек.

— Или боги отвернулись от тебя?

Хеси прижался к полу, не смея перечить. Исчезновение алебастрового Аписа было столь таинственно и для Хеси, что вельможа до сих пор не мог придумать приемлемого объяснения.

Единственное, что было в его силах, — это свалить ответственность на Хену, в храме которого все произошло. Однажды он сделал это в личной беседе с царем и даже преуспел, но фараон все еще не удовлетворился, тая в своей голове мысль опасную и только сейчас высказанную им вслух...

— Ступай, Хеси.

— Да продлят боги дни твоего земного бытия, и будешь ты жив, цел, здоров!

Чаще всего Рэура и Мериптаха можно было видеть на палубе беседующих у макета скалы и красивой глиняной скульптуры.

— Учитель, — сказал Мериптах в первый же день их отбытия из города Абу, — у меня новый, совсем новый замысел...

— Слушаю, Мериптах.

— Ты знаешь, Учитель, что означает Та-Мери?

— Земля возлюбленная. Хорошие, добрые слова, Мериптах!

— Согласен, Учитель. Я хочу своей скульптурой изобразить Та-Мери... Мой лев будет спокойным, смирным. В этом я вижу счастье Кемта. Наша страна должна быть могучей, как лев, умной, как человек, и всегда желать мира! Будет не Шесеп-анх, а Та-Мери...

— Боги говорят твоими устами, Мериптах!

— Если лев каждого государства будет мирным, тогда никто не познает бедствий войны!

— А что скажет царь?

— Это я скажу ему, Учитель... Я скажу, что у него уже нет врагов — он всех победил. Перед ним — трепещут. Спокойная поза моего льва означает величие царя, его силу, объединяющую обе земли. Еще скажу, что царь — это Кемт, а Кемт — это царь!

Наверное, всему есть конец, — восторженно произнес Рэур, прижимая к своей груди любимого ученика. — Но нет, думаю я, нет конца человеку! Я сам поговорю с царем, Мериптах, сам...

Они обсуждали всякую мелочь, опасаясь непредвиденных трудностей в будущем. Тяжело груженная барка медленно двигалась на север, но дни проходили для них быстро. Они перебрали вдвоем десятки вариантов, все упрощая образ Та-Мери и придавая ему необходимую строгость и стройность.

— Я вовремя лишился зрения, — однажды с горькой усмешкой заметил Рэур.

— Не понимаю, Учитель.

— Теперь царь разрешит мне снять с его лица маску, а тебе будет легче добиться точного портретного сходства, — пояснил Рэур.

Мериптах не ответил.

— Но лучше поговорим о деле, — продолжал Рэур. — Нужна еще одна скульптура из глины. Только большего размера. Для рабочих.

— Ты прав. Учитель, прав, — согласился Мериптах.

Полтора месяца длилось их плавание от каменоломен Юга до Белых Стен. И у них — ни минуты свободного времени. Весь свой опыт передавал Мериптаху его учитель.

— Такую скульптуру, — сказал Рэур, — нельзя сделать одному человеку. Не сумеет ее сделать толпа людей. Вылепим большую модель, Мериптах. Потом рассчитаем. Потом — будем резать ее на части. Каждую часть дадим одному из отрядов рабочих с камнерезом во главе. Сейчас мы можем наметить все — только лицо оставим... Пока я не сниму маску с лица Хемефа...