Кузьма Абрамов - Степан Эрьзя

— Не плачь, дурочка, на этот раз я действительно иду по делу, — успокаивал ее Степан.

Любкин был не из тех людей, которые стараются, не рассчитывая на собственную выгоду. Кроме комиссионных, что обещал ему скульптор, он все же уговорил его обмыть в ресторане эту «на редкость» выгодную сделку, и у Степана не хватило духу отказать ему.

— Ты дьявол, а не человек! — ругался Степан, выходя из ресторана. — Всякий раз напиваюсь с тобой до положения риз. Найди мне такси, я поеду домой...

Дома Степан почувствовал себя плохо. Недда раздела его и уложила в постель, а затем стала прикладывать ему на голову холодные примочки, дав себе обет никогда не подпускать к нему сеньора «сюкина сина»...

Больше месяца Степан блуждал по квебраховым лесам в обществе мистера Сулливана. Это была трудная во всех отношениях экспедиция, и лишь железное здоровье и выносливость помогли скульптору выдержать все ее испытания. Обратно в Буэнос-Айрес он вернулся искусанный москитами и лесными клещами. Но зато привез с собой два вагона чудесного квебрахо и еще невиданного им доселе дерева альгарробо, древесина которого имела тепый желтоватый оттенок.

Не отдохнув как следует от длительной и изнурительной поездки, скульптор принялся за работу. Скоро должна приехать Лия. Она сообщила, что уже начала хлопотать о получении заграничного паспорта. На это много времени, надо полагать, не потребуется, в разгар аргентинской весны она будет здесь. Правда, Степана немного беспокоило, как Лия воспримет присутствие в его мастерской Недды. Ведь именно она явилась непосредственной причиной ее отъезда. О том, чтобы отослать Недду к своим, нечего и думать: родители рады, что отделались от лишнего рта. Может быть, Лия поймет, что у нее нет никаких оснований ненавидеть это невинное существо. Не прогонять же девушку на улицу? К тому же Степан к ней привязался, и она привязалась к нему. А прислугу придется все равно брать. Разве мало попрекала его Лия за то, что вынуждена выполнять черную работу по дому?..

Но все получилось иначе. В первый же день, узнав, что у скульптора живет «уличная девка», Лия решительно заявила, что не останется с ним ни одного дня. Он, де, обманул ее, написав, что не может без нее работать, на самом деле ему было не до работы...

— Ну что ты взъелась на нее? Что она сделала тебе плохого? — пытался уговорить ее Степан.

— Мне она ничего не сделала. Но я не хочу с этой тряпкой делить твою постель!

— Бог с тобой, Лия, как ты можешь говорить такое? Я к ней и близко не подходил.

— Мне ли не знать, каков ты с женщинами?..

Степан не хотел выслушивать оскорбления ни от кого, даже от любимой женщины. Оставив Лию в комнате, он ушел в мастерскую и стал заниматься скульптурной группой «Леда и лебедь», которую уже делал из нового, привезенного им материала — квебрахо. Руки у него дрожали, на душе было тяжко и мутно, как в вычерпанном до дна колодце. Лия вывела его из рабочего состояния. «Ну зачем она так? Стоило ли ей из-за этого приезжать в такую даль, чтобы начать все сначала?..» Никогда, даже в самые тяжелые моменты в своей жизни, Степан не прибегал к сомнительному средству, дающему человеку мимолетное забвение — так называемому зеленому змию, но сейчас его состояние требовало разрядки, и он, не переодеваясь, лишь сняв короткий темный халат, вышел на улицу...

Домой Степан вернулся поздно ночью. В комнате никого не было — ни Лии, ни Недды. Заглянув во все углы в мастерской, обойдя двор, он нашел Недду за кучей оставшихся коряг квебрахо.

— Ты чего здесь притулилась? — он был рад, что хоть ее не потерял.

— Разве сердитая сеньора больше не ругается? — отозвалась она.

— Ее нет, она ушла. Ну и черт с ней!

— Почему сеньор не сказал, что сердитая сеньора опять приедет, я бы пошла и утопилась, — заплакала Недда.

— Довольно, успокойся, не стоит из-за нее топиться...

Позднее Степан узнал, что Лия определилась на работу в контору Южамторга. Больше он ее не видел: она избегала встреч с ним. Не появлялась даже на его выставках, аккуратно посещаемых всеми работниками Южамторга...

Неожиданно опять появился Любкин. Он вошел в мастерскую в сопровождении улыбающейся Недды, что немало удивило Степана.

— Ты бы мне, Любкин, помог. Я вот давно задумал сделать портрет немецкого композитора Бетховена, но ничего не знаю о нем, — сказал он.

На станке перед ним стояла уже почти готовая скульптурная группа «Мать с ребенком». Он выбил из трубки пепел, неторопливо набил ее снова табаком из коробки, стоящей рядом с инструментом на скамеечке справа от рабочего стола.