Владимир Москалев - Королева Бланка

Изабелла Ангулемская, несмотря на закономерный, казалось бы, финал, выжила. Герада де Мираваль, одна из двух дам, завербованных графиней на случай чьего-либо непредвиденного вмешательства при расправе с королевой, привела людей, чтобы забрать тело и предать земле с подобающими почестями. Каково же было удивление присутствующих, когда «покойница» открыла глаза и замахала руками, пытаясь что-то объяснить. Видимо, сожалела, что так тщательно подготовленная ею операция провалилась.

После этого случая Изабелла долго не могла говорить – открывалось кровотечение. Но как только угроза миновала, она тотчас принялась бранить супруга за его бездеятельность, в то время как он должен без устали поднимать новые мятежи против правительства.

Какое-то время спустя брачные договоры Гуго де Лузиньяна были расторгнуты. Брат короля Альфонс женился на дочери Моклерка, Иоланде. Свадьба сына Гуго с сестрой Людовика, Изабеллой, также не состоялась, в результате чего король потребовал от Лузиньяна подаренные ему ранее владения в Онисе. В ответ на это Изабелла подговорила мужа поднять восстание. Она же подключила к этому делу сына Генриха, Раймонда Тулузского и других баронов. В июле 1242 года произошла битва при Тайльбуре. Англичане были разбиты; Генрих III спасся поспешным бегством, по дороге бросая свой багаж, людей и реликвии, и укрылся в Гаскони, а Лузиньян с Раймондом VII и графом де Фуа сдались королю.

Это было последнее выступление знати против королевской власти.

В конце жизни, вновь став другом короля, Лузиньян отправился в Седьмой крестовый поход и погиб при взятии Дамиетты в 1249 году.

Изабелла, так и не смирившись, организовала заговор против короля, мечтая его отравить. Затея провалилась, Изабелла бежала в монастырь Фонтевро, где и умерла, все же не покорившись, в мае 1246 года. Генрих III велел похоронить мать рядом с саркофагами своего деда Генриха II и его супруги – Алиеноры Аквитанской.

В то самое время, когда кузина Тибо вздумала заявить свои претензии на Шампань, умер Ферран Фландрский (или был отравлен, как шла молва). Менее года спустя ушел в мир иной Филипп Строптивый, вслед за ним Робер, граф де Дрё, еще один главарь мятежных баронов.

Пьер Моклерк отправился вместе с Людовиком в крестовый поход, и был захвачен в плен вместе с королем. Он умер от ран в июле 1250 года, когда возвращался в Европу.

Читатель, хочется думать, уже составил себе представление о Бланке, принцессе Кастильской, королеве Франции, этой необыкновенной женщине своего времени. И не стоит лишний раз напоминать ему, что это была умная, волевая натура, достойная ученица своего знаменитого – свекра Филиппа Августа, продолжательница его дела.

Решительная, порою жестокая, она усмирила непокорных баронов, и сын получил из ее рук крепкое, централизованное королевство с налаженным аппаратом власти, хотя бунты всегда чем-то недовольной знати вспыхивали еще неоднократно.

Со страниц хроник явствует: несмотря на то что королева Бланка была мудрой, нечувствительной к обиде, одаренной властной энергией правительницей, она оказалась деспотичной, суровой свекровью. Что поделаешь, она ревновала к невестке – боялась, что та может развратить ее благочестивого сына. Она опасалась влияния Маргариты на Людовика, все ее существо восставало при одной только мысли о том, что сноха захочет заниматься политикой, а потому станет вмешиваться в дела государства. Ее государства! Ее и свекра Филиппа, перед которым она благоговела, считая его святым. Так стоит ли осуждать Бланку за то, что она выказывала строгость к Маргарите Прованской, которую не желала допускать к власти, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет? Время показало, что она оказалась права в своем нежелании потерять власть и ее война со снохой была вовсе не безосновательной.

Но что нам за дело до того, какой она предстала в роли свекрови? Обсуждение этого вопроса выходит за рамки нашего повествования.

В 1245 году Рим вновь воззвал к походу для освобождения Иерусалима от неверных. Бланка, как ни препятствовала Людовику отправиться в Палестину, не добилась успеха. Он отбыл-таки освобождать Святую землю, а она стала ждать его, моля Господа о счастливом возвращении сына, выходя на дорогу и печально глядя вдаль, туда, куда он уехал, движимый воспитанным святой верой благочестием.

Она так и не дождалась его. Получив известие, что он попал в плен к сарацинам, она слегла и вскоре тихо умерла, призывая сына вернуться и с его именем на устах.