Владимир Москалев - Королева Бланка

– А подумали ли вы о том, что любые, даже самые замечательные, качества женщины не могут исключить слабостей, присущих ее полу? Чего же вы хотите от вдовствующей королевы? Разве она монахиня и давала обет целомудрия? Разве не имеет она права поступать как ей хочется после кончины мужа, которого она так беззаветно любила? С какой стати вам вздумалось уличать ее в амурных делах? Кто вам позволил? Она любит? Пусть так! Кому какое до этого дело, тем более этим крикунам под окнами дворца, и вам? Ее любовь служит во благо королевству, которое защищает ее верный рыцарь. Разве не так? Разве нанесла ее любовь ущерб интересам государства?

– Но, ваше преосвященство, – рискнул высказаться один из епископов, – что как королева и вправду беременна?

– Что с того? – набросился на него кардинал. – Или она не верная дочь Церкви? Или своей беременностью поставит под удар интересы короны?

– Мы только хотели опровергнуть наветы…

– Вы должны быть выше их и поведать народу правду.

– Вот мы и хотели узнать ее…

– Таким бессовестным путем?

– Но как иначе узнаем мы истину? Кто нам скажет?

– Я! Закройте рты и не делайте таких глаз. Да, я, но это вовсе не значит, что я провожу ночи в опочивальне королевы. Ее величество Бланка Кастильская поклялась мне на Евангелии, что чиста перед Богом и не носит в своем чреве бастарда. Вам понятно? А теперь идите и не смейте даже заикаться королеве Франции о том, что намеревались совершить. Успокойте народ, принесите ему какие угодно клятвы, ибо вы пришли к нему с правдой, которую он хочет знать.

Прелаты, молча поклонившись, удалились.

Народ их ждал. Он знал, что они выйдут к нему, чтобы молвить истину, ибо устами духовного лица глаголет сам Господь Бог. И они вышли, все пятеро с архиепископом во главе, в величественном молчании, сопровождаемые клириками, проследовали вдоль южного крыла дворца и остановились в нескольких шагах от аллеи Мельников.

Толпа притихла, обуянная страхом: не отлучениями ли запахло, королеву ведь осмелились обсуждать, а она миропомазана!

Человек Средневековья трепетал перед Церковью, страшась дьявола или кары Господней, а после смерти – мук адовых. Только духовенство могло указать ему путь к спасению, то есть к вечному блаженству в раю, и народ в основной своей массе благоговел перед святыми отцами, верил всему, что говорит монах или священник, тем более епископ, и безропотно выполнял все их повеления.

Хорошо зная об этом, прелатам не составило большого труда убедить толпу в ее ошибочных помыслах и заставить разойтись. Распятие, которое архиепископ держал при этом над головой, окончательно развеяло все сомнения в том, что королева Франции чиста перед Богом и своим народом, который всегда будет любить.

Крикун, видя такой оборот дела, попытался скрыться, но его поймали и избили. Стража потащила его к заплечных дел мастерам, а народ, рукоплеща и кидая в воздух шапки, радостно кричал:

– Слава нашей королеве! Мы любим ее и нашего короля! Слава! Слава!

Кампания против королевы провалилась, зато против Тибо набирала силу. Слишком досадил он мятежной знати изменой ее делу и преданностью ненавидимой ею чужестранке. Пьер Моклерк, Филипп Строптивый, бароны семейств де Куси и Дрё создали лигу для борьбы с Тибо – важнее было уничтожить вначале защитника королевы. И булонский правитель, желая стяжать лавры победителя, пошел войной на графство Шампанское. Узнав об этом, Тибо тотчас вернулся в Провен.

Шампань в те времена – благодатный, цветущий край. Промышленность, торговля вином, ярмарки – все это ставило ее едва ли не выше любого из феодальных владений в экономическом отношении. Сборы с ярмарок в Труа, Провене, Баре и Ланьи, продолжавшихся почти круглый год, существенно пополняли казну графа, сюда добавлялись прибыли с торговли вином и всевозможные пошлины с дорог, ворот, мостов и т. д.

Народ любил своего господина, – граф заботился о нем больше, нежели о вассалах. О нем говорили с уважением, прославляли его. Он давал городам льготы в виде самоуправления; города быстро становились коммунами и подчинялись только своему сюзерену, в свою очередь кормя его, поставляя воинов и пополняя казну.

XIII столетие – расцвет ярмарок в Шампани. Со всех сторон сюда везли… словом, откуда только и чего только ни везли. Рассказывать об этом долго и никому не нужно.

Рождение Шампани – конец XI столетия. Колыбель ее – Труа. Собственно, это столица и здесь дворец графа, но Провен – любимое его местопребывание, где чаще всего бывают ярмарки, и город в два раза ближе к столице королевства, нежели Труа.