Владимир Москалев - Королева Бланка

– Из каких ты краев, иностранец, и почему честишь нашу королеву?

– Из Испании, – ответил он.

– Да ведь она землячка твоя!

– А мне надо что-то жрать».

Не упускали случая погреть руки на беспорядках в городе мошенники и грабители. Слышали, как один такой сказал своему приятелю:

– Ты будешь ораторствовать, а я – срезать кошельки. Дорогу оратору! Слушайте все!

Помимо этого, неизвестно откуда появившиеся на перекрестках и площадях города зазывалы стали огульно обвинять королеву в расхищении государственной казны, в том, что она затягивала с женитьбой короля, чтобы подольше иметь над ним власть, и все в той же безнравственности. Нашлись и такие, что предсказывали гибель державы франков.

Словом, болтунов хватало. Они наводняли город, раздувая костер мятежа, или, выражаясь по-иному, поддерживая пламя страстей. Цель у этой акции была одна – рассорить, разбить, разлучить ненавистную пару, лишить королеву ее союзника и защитника, а заодно и поддержки народа.

Парижане, безмолвно взирая на дворец, чесали затылки.

– Ну и что? – резонно пожимали плечами одни. – Разве королеве запрещено миловаться с мужчиной? Или она не женщина? Что тут такого?

– Первейшая обязанность правителя, а тем более женщины, – добродетель! – возражали недалекие умом обыватели.

– Да она что же, предала государство? Затопила город бандами наемников? – пытались достучаться до мозгов тупоголовых здравомыслящие бюргеры и ремесленники. – К тому же она вдова, ей некому изменять. Разве вдовам во Франции запрещено влюбляться?

– Так ведь она королева! – упорствовали недоумки.

– Что ж с того? Не из камня же она, живая ведь, – не сдавались те, кто шел защищать короля в Монлери.

Все эти басни и наветы, облетевшие Париж и забрызганные по дороге грязью из всех сточных канав, каркающими воронами ворвались во дворец и стали разлетаться по залам, будуарам, покоям.

Бланка дала волю негодованию.

– Страной правит король; я – мать-опекунша до его совершеннолетия. Разве это не свершившийся факт? – бушевала она, бросая на кардинала и архиепископа возмущенные взгляды. – А они все еще пытаются поставить под сомнение законность опекунства! Их, видите ли, не устраивают мои полномочия и те обстоятельства, в которых я получила мой титул! Но у меня есть козыри: в стране царит мир; правительство продолжает политику Филиппа Августа и Людовика Восьмого.

– По большей части они обозлены на графа Шампанского, – робко заметил кардинал.

– Им ненавистен Тибо! Еще бы, они прекрасно знают, что он защищает меня от тех, кто покушается на законную власть!

– Покушение на власть, данную Богом, есть наихудший грех и наибольшее зло, – назидательно промолвил архиепископ. – Церковь сурово карает за такое преступление.

– Чего они добиваются – сначала один, теперь другой? – продолжала Бланка. – Войны? Так я пойду на них войной и перевешаю всех бунтарей! Они этого хотят? Или они полагают, что у меня недостанет сил разбить их поодиночке? А собраться всем вместе у них не хватит ума. Да и в этом случае я сотру их в порошок! На моей стороне Святая Римская церковь, у меня союзники на севере и на востоке, наконец, поможет император Фридрих; он будет рад оказать мне эту услугу, за которую Папа его поблагодарит. Не так ли, ваше преосвященство?

– Безусловно, государыня, – закивал в ответ кардинал. – Григорий Девятый пишет мне, чтобы я не переставал уверять ваше величество в том, что Святой престол всегда стоял и будет стоять на страже интересов французского государства, неутомимого борца за истинную веру Христову.

– Отлучите-ка парочку этих булонских негодяев, кардинал, авось это прибавит им ума и заставит прекратить свои выпады против королевской власти.

– Я и сам намеревался это сделать, государыня, – ответил легат.

– Ваше преосвященство, я рада, что в лице Церкви имею такого верного помощника, как вы. Враги хотят, по-видимому, нас разлучить, наводняя Париж грязными пасквилями. Они рассчитывают, что вы покинете меня. Знайте же, что я не отпущу вас в Рим, тем более что мы так давно уже с вами знакомы. Вы же понимаете, я стою за самые добрые отношения с Церковью – моим духовным оружием в борьбе против мятежной знати.

Кардинал не мог не улыбнуться. Мало того, он подошел и поцеловал руку королеве.

– Мне лестно слышать такие слова, мадам, – не сводил он глаз с Бланки, не замечая, что перешел на светский тон. – Я искренне рад нашему взаимопониманию.