Уильям Эйнсворт - Борьба за трон [сборник]

— Кажется, мы остановились на вашем плане.

— Да, да, — раздались голоса со всех сторон.

— Ручаюсь, что мы достигнем своего, если только не возникнут какие-нибудь непредвиденные затруднения, — продолжал сэр Фенвик. — Через два дня должно состояться в этой комнате другое собрание для того, чтобы условиться относительно окончательных приготовлений.

Решение было принято, и собрание стало расходиться.

В тот же самый вечер трое из заговорщиков, присутствовавших на собрании, а именно капитан Пендерграсс, Фишер и Делярю, заседали в другой таверне на той же улице.

Они тихо говорили между собою.

— Не знаю, как вы думаете, господа, — сказал один из них, — но что касается меня, то я, по совести, не могу примириться с предполагаемым убийством короля Вильгельма. Одно слово может предупредить это злодеяние, и слово это нужно сказать. Я говорил об этом с отцом Джонсоном, но он стал угрожать мне смертью, если я позволю себе хоть пикнуть. Тем не менее я решил открыть заговор графу Портланду. Вы, впрочем, можете действовать как хотите.

— Нет, если вы так решили, то и мы не отстанем от вас.

На следующее утро около одиннадцати часов Вальтер был уже в Сент-Джемском парке, откуда через Гайд-парк направился в Кенсингтонский дворец с целью сделать предварительную рекогносцировку.

Он был не более как в двухстах шагах от дворца, как вдруг дворцовые ворота широко распахнулись и показался сам король, ехавший верхом. Впереди него было около дюжины гвардейцев, и столько же их двигалось сзади. Рядом с ним ехал его адъютант капитан Вернон.

На Вильгельме был великолепный малиновый камзол, шитый золотом, и широкополая, украшенная перьями шляпа, из-под которой спускались на плечи длинные локоны парика. Высокие сапоги и галстук из фламандских кружев довершали его костюм.

Нельзя было сомневаться, что это был сам король. Крупные черты лица, орлиный нос, темные быстрые глаза, как будто чего-то ищущие, все это указывало на Вильгельма III.

Тихо проезжая возле Вальтера, Вильгельм устремил на него свой орлиный взор. Капитан Кросби снял шляпу и сделал низкий поклон. Король быстро обернулся к своему адъютанту и спросил:

— Кто это?

— Не знаю, ваше величество, — отвечал капитан.

— Спросите, как его зовут, — продолжал Вильгельм, останавливая красивого коня, на котором он ехал.

Вальтер сделал было попытку идти дальше, но адъютант был уже около него.

— Его величество желает знать ваше имя, сэр, — сказал он.

— Меня зовут Вальтер Кросби, — последовал ответ.

Когда адъютант передал его слова королю, тот на несколько секунд задумался и сказал:

— Велите ему явиться завтра к десяти часам утра в Кенсингтонский дворец.

Вальтер почтительно поклонился, и король поехал дальше. Это происшествие чрезвычайно смутило молодого якобита, который не знал, что ему теперь делать. Ему представлялся великолепный случай покончить с королем, но вся душа возмущалась в нем при этой мысли. Обсудив дело, он решил исполнить приказание короля, но не сообщать ничего об этом свидании своим товарищам.

На следующее утро он явился в Кенсингтонский дворец без всякого оружия, чтобы потом его нельзя было обвинить в каком-нибудь преступном умысле.

При входе во дворец Вальтеру сказали, что его величество в саду. Привратник провел его по террасе в прелестный садик, по которому король прогуливался с одним из своих министров, графом Портландским. Его движения были резки, он, видимо, сердился и то и дело пристально взглядывал на графа.

Король был гораздо красивее на лошади, но и теперь его фигуре нельзя было отказать в величавости.

Вильгельму Оранскому в это время было сорок пять лет. Несмотря на постигший его удар — смерть жены, — он был полон энергии и предприимчивости. Не отличаясь, впрочем, крепким здоровьем, он нередко прибегал к возбуждающим средствам и поражал всех силою воли. В эту эпоху, изобиловавшую военными талантами, Вильгельм считался одним из лучших полководцев.

В его родной стране Голландии его обожали, и он дал клятву защищать ее до последней капли крови. Успехи, скоро им достигнутые, заставили считаться с ним всю Европу. Революция 1688 года, которой его страна обязана своей свободой, возвела его на английский престол, на котором он окончательно утвердился после битвы при Бойне.

В тот период, к которому относится наш рассказ, Вильгельму приходилось бороться уже только с тайными сторонниками Иакова и с постоянными заговорами на его жизнь.