Алексей Иванов - Тени тевтонов

— Дядя Гриша, ты меня злишь, — предупредила Женя. — Ну, выкладывай.

— У фрицев есть подводные лодки размером со «студер». Четыре таких мы тут на верфи нашли, а Второй Белорусский в Эльбинге сто шестьдесят штук взял. Про них «Красная звёздочка» даже фотокарточку печатала.

Женя замолчала, размышляя. «Виллис» потряхивало на ямах, заделанных кирпичом. Город тихо проступал из рассветной хмари розовеющими стенами и крышами домов. Душа у Володи была как отбитая, но Володя не давал волю тоске, иначе отчаяние доведёт его до ошибки, отвлечёт от цели.

Машина затормозила возле ворот бывшей Школы подводников.

— Итак, товарищ дядя Гриша… — многообещающе начала Женя.

— Роток на замок, ключик в воду! — по-детски ответил пожилой шофёр.

Женя открыла Володе свою комнату в общежитии.

— Отлежись, не мешайся мне, — нарочито грубо сказала она.

— Женя, сегодня мы до-должны обшарить катакомбы…

— Без тебя разберусь, Нечаев.

Женя оставила Володю у себя, а сама поднялась на третий этаж, где находилась комната Перебатова, — майора СМЕРШа тоже поселили отдельно.

Общежитие просыпалось. За дверями звенели будильники, раздавались мужские голоса. В коридоре навстречу Жене попадались командированные с полотенцами на плече и чайниками кипятка. Возле уборной толклась очередь.

Перебатов сидел на койке уже в брюках, но ещё в исподней рубахе.

— Чем обязан, Женька? — спросил он с опасливым удивлением.

Женя закурила, прошла мимо Перебатова и боком — насколько позволяла тесная юбка — пристроилась на подоконник, чтобы смотреть на майора сверху.

— У меня к тебе важный разговор.

— Тогда валяй с главного, — недовольно буркнул Перебатов.

— Хорошо. — Женя сбила пепел в консервную банку. — Дело в следующем, Коля. В катакомбах Пиллау прячется Эрих Кох.

— Который гауляйтер, что ли? — не поверил Перебатов.

— Да, — кивнула Женя. — И это абсолютно точно.

— Твою мать, Женька!.. — только и сказал Перебатов.

— Брать его надо сегодня, — продолжила Женя. — Иначе он уйдёт в море. У него уже всё наготове. А у меня ничего нет. Сам знаешь, три профессора с фотоаппаратом. Мне нужна твоя опергруппа.

Перебатов криво усмехнулся:

— Как в койку, так сержантик, а как на захват — так «Коля, пособи»?

Этого Женя и боялась. Перебатов приревнует и откажет из обиды. И Женя ударила его ещё больнее, чтобы уж сразу всё прояснить:

— Знаю, как ты в управлении сыпал по всем углам, что я не гожусь для контрразведки. А если я привезу гауляйтера, тебе, Коля, будет совсем неловко. И даже если ты мне поможешь, я не позволю тебе присвоить мой успех, потому что хочу остаться в армии. Вот так, любимый.

Перебатов молчал. По его скулам поползли яблочно-красные пятна. Он достал из кармана галифе пачку немецкого «Империума» и с силой стукнул по ладони, вышибая сигарету. Размял её, как простую «беломорину», и закурил.

— Что ответишь-то, Николай? — напомнила о себе Женя.

Перебатов посмотрел на неё с гневом и болью.

— Я хоть и дурак, но за сволочь ты меня не держи, — веско произнёс он. — Твой гауляйтер — фашистский главарь, его нельзя упустить. А ты, Женька, баба, и своими ребятами я буду командовать сам.

Женя отвернулась в окно, чтобы Перебатов не увидел её лица. Да, Коля — молодец. Преодолел себя. Но почему она не испытывает благодарности? Что с Колей не так? Увы, для правильного решения ему приходилось делать над собой усилие. А вот Нечаев, похоже, просто не умеет поступать неправильно.

В ту войну, в Первую мировую, немцы не сдались только в Африке, и Людерс гордился, что был в числе непобеждённых. Всех уцелевших моряков крейсера «Кёнигсберг» наградили Железными крестами. Каждый год в день гибели крейсера они собирались в Берлине у Бранденбургских ворот. Людерс приезжал на эти встречи из Пиллау. Рядом с товарищами и капитаном фон Лоофом он чувствовал, что Германия сохранила своё достоинство.

В Берлине жила Урсула, младшая сестра, и Людерс навещал её, привозил деньги и продукты. Урсула бедствовала. Муж её бросил, и она растила дочку одна. Времена были тяжёлые. В двадцать девятом году Урсула сказала брату, что умирает от туберкулёза, и попросила устроить Хели в приют: Грегору, бессемейному моряку, она не доверяла. Грегор похоронил сестру, но не отдал маленькую племянницу в казённое учреждение — увёз к себе в Пиллау.

Ему помогали жёны солдат из «Стального шлема» — общества ветеранов: стряпали, стирали, приглядывали за девочкой, пока дядя сидел с друзьями в пивной и вспоминал былые сражения. Людерс водил Хельгу с собой даже на собрания «Чёрного рейхсвера», тайной немецкой армии, и там Хельга впервые увидела боевое оружие в сильных и умелых руках, впервые почувствовала ожесточение этих суровых мужчин, униженных поражением отечества.