Алексей Иванов - Тени тевтонов

— Амен! — опустил голову комтур.

— Амен! — твёрдо отозвался Рето.

Зигги прижимал Хельгу к стене, сдавливая горло.

— Ты шлюха! — в исступлении повторял он. — Ты грязная подстилка!

Володя лежал на полу с разбитым затылком. Он был без сознания.

Ужас колотился в груди у Хельги, но больше, чем за себя, она боялась за Володю. Зигги добьёт его. Он не будет стрелять, чтобы не привлечь внимания русских — рядом с кирхой находится госпиталь, полный солдат, — он просто свернёт Вольди голову или ударит ножом. Поэтому пускай Зигги душит её, лишь бы не приближался к Вольди. Хельга инстинктивно хваталась за руку Зигги, но не вцеплялась ногтями ему в лицо. Да она и не умела драться.

— Я любил тебя, а ты снюхалась с русским!..

Ещё при первой встрече она поняла, что рассудок у Зигги помутился, и сейчас это стало очевидно. Катакомбы постепенно превращали его в безумца, глаза у Зигги мертвенно белели в сумраке разрушенной кирхи. А у одержимых не так уж и много желаний: убить кого-нибудь, или убить себя, или перед чем-нибудь преклониться. Не осознавая этого, Хельга угадала, что сказать.

— Нас там восемь человек, — шептал Зигги, жадно рассматривая её лицо, словно хотел откусить, — и ты будешь нашей новой потаскухой!

Хельга забилась, как птица.

— Я знаю… как вам… уйти из Пиллау… в Германию! — прохрипела она.

Зигги помолчал, соображая, и чуть ослабил руку.

— Как? — спросил он и тряхнул Хельгу.

— Пообещай, что не убьёшь русского, — просипела Хельга.

Зигги осклабился. Это означало, что он нарушит любое своё обещание. Хельге надо было увести его из кирхи, и увести далеко, чтобы он не вернулся.

— Забери меня к себе… где твои люди… Там я скажу.

— Я отрежу тебе пальцы, и ты скажешь прямо здесь! — ответил Зигги.

— Тебя не возьмут, если ты будешь меня пытать…

— Никто не узнает про тебя! Я убью и тебя, и твоего любовника!

— Без меня из Пиллау не уйдут… В катакомбах мой дядя…

Зигги думал — медленно и тяжело, как животное. А потом сдвинулся в сторону и грубо толкнул Хельгу перед собой.

— В подвал! — приказал он.

Хельга попыталась оглянуться на Володю, но Зигги ударил её в спину.

Люк в подземелье находился под обломками, завалившими подвал кирхи.

Катакомбы казались бесконечными. Длинные тоннели; бетонные стены с мокрыми потёками и непонятными надписями; толстые кабели в изоляции и трубы с вентилями; под потолком — какие-то отдушины, забранные в решётки; короткие железные лесенки то вверх, то вниз; изредка — стальные двери или выходы из других тоннелей; на полу — доски, тряпки, лужи, брошенные ящики. Зигги шёл первым и освещал себе путь ручным фонариком. Хельга старалась не отставать. Порой Зигги равнодушно перешагивал через разлагающиеся трупы, и Хельга зажимала нос. Но думала она вовсе не об этих подземельях. Она думала о Вольди. Зигги идёт в глубину зловещего лабиринта, но Вольди очнётся и кинется в погоню. Он всё равно отыщет её, спасёт. Она верила, что Вольди её не бросит. Иначе Зигги прав, а Зигги не может быть правым.

Внезапно Зигги остановился и направил луч фонарика ей в лицо.

— Раздевайся, Хели, — глухо сказал он.

Хельга поняла, что его повреждённое сознание потеряло цель.

— Не надо, Зигги… — отступая, отчаянно попросила она. — Я тебе всё скажу!.. В катакомбах Пиллау скрывается господин Кох!

— Кто? — тупо переспросил Зигги.

— Наш гауляйтер! Дядюшка нужен ему как лоцман! Он поведёт корабль отсюда в Германию! Он возьмёт вас всех с собой! Я обещаю тебе!

Про корабль Хельга догадалась сама, без Володи и господина фон Дитца.

Зигги застыл, осмысляя услышанное. Что ему нужно? У него есть власть над своими бойцами — и над жалким кадетом Максиком Фоглем, которого они все имели вместо женщины. Хельга заменила бы ему Максика, и не более того. А гауляйтер… Гауляйтер — это не катакомбы, а Германия. И счастье служения — если не фюреру, то его тени. Избавление от невыносимости себя самого.

— Где убежище гауляйтера?

— Где-то рядом с пристанью, — торопливо пояснила Хельга.

— Жди здесь, — скупо бросил Зигги и отвёл луч фонаря.

Он пошёл от Хельги прочь, потом свернул в какой-то боковой тоннель и растворился в темноте.

Целую вечность Хельга сидела на полу, привалившись к холодной и шершавой стене. Она не пыталась сбежать. Всё равно в темноте ей не найти дорогу. Душу её съедала невыносимая тоска.

Тоннель, в котором исчез Зигги, вдруг осветился, донеслись тихие голоса, и вскоре Хельга увидела бойцов «Вервольфа». Хельга смотрела на них как на оживших мертвецов. Землистые лица, впалые глаза, отросшие патлы, щетина, короткие сапоги из яловой кожи, грязная и рваная одежда — гражданская и военная. Старик в пальто и шляпе нёс на плече снайперскую винтовку; танкист в чёрной куртке с розовым кантом положил обе руки на автомат, что висел у него на животе; рослый бородатый солдат в глубокой каске жевал галету; два подростка из Гитлерюгенда тащили станковый пулемёт; жандарм в длинном мотоплаще курил сигарету; пожилой резервист в очках и с ранцем за спиной держал на изготовку карабин. Эти страшные люди смотрели на Хельгу без всякого выражения. Они и вправду были ожившими мертвецами.