Юрий Власов - Огненный крест. Бывшие

Я смотрел на зрительный зал, прислушиваясь к слитному шуму голосов. Оркестранты в черных фраках сидели у своих пюпитров и вопреки обычаю не настраивали инструментов.

Вдруг раздался резкий треск. Оркестранты вскочили с мест. Треск повторился. Я не сообразил, что это выстрелы. Гимназистка, стоявшая рядом со мной, крикнула:

— Смотрите! Он сел прямо на пол!

— Кто?

— Столыпин. Вон! Около барьера в оркестре!

Я посмотрел туда. В театре было необыкновенно тихо. Около барьера сидел на полу высокий человек с черной круглой бородой и лентой через плечо. Он шарил по барьеру руками, будто хотел схватиться за него и встать.

По проходу шел от Столыпина к выходным дверям молодой человек во фраке. Я не видел на таком расстоянии его лица. Я только заметил, что он шел совсем спокойно, не торопясь.

Кто-то протяжно закричал. Раздался грохот. Из ложи бельэтажа спрыгнул вниз офицер и схватил молодого человека за руку. Тотчас вокруг них сгрудилась толпа.

— Очистить галерку! — сказал у меня за спиной жандармский офицер…

Нас быстро прогнали в коридор. Двери в зрительный зал закрыли…

— Не разговаривать! Выходить немедленно из театра! — крикнул жандармский офицер…

Площадь была пуста. Цепи конных городовых оттеснили толпы, стоящие около театра, в боковые улицы и продолжали теснить все дальше. Лошади, пятясь, нервно перебирали ногами. По всей площади слышался дробный звон подков.

Пропел рожок. К театру размашистой рысью подкатила карета «Скорой помощи»…

Мы видели, как Столыпина вынесли на носилках. Их задвинули в карету, и она помчалась по Владимирской улице. По сторонам кареты скакали конные жандармы…»

Николай Второй не подошел к поверженному главе правительства. Он лишь наблюдал, как Столыпина под пение зала «Боже, царя храни!» уносили на носилках.

Убийце — Дмитрию Богрову — шел 29-й год. Родился он в состоятельной еврейской семье, отец (преуспевающий адвокат) дал сыну хорошее образование. Богров окончил киевскую гимназию, потом — университет, тоже став адвокатом. Он много ездил за границу. Служить в полиции секретным осведомителем вызвался сам за плату в 100 рублей ежемесячно — это приблизительный оклад младшего армейского офицера. Имея связи с эсерами, выдал немало своих знакомых.

Именно Богров предупредил полковника Кулябко о якобы замышляемом эсерами убийстве Столыпина. Именно из рук Кулябко он получил билет в театр.

Мотивы убийства остались не выяснены.

Полиции убийство главы правительства было ни к чему (да и расследование это доказало). Положим, что имелась бы такая надобность — тогда убийство не было бы выполнено в театре. Для этого были свои профессионалы и тысячи других возможностей.

Как оказалось, партия социалистов-революционеров к убийству председателя Совета Министров тоже не имела отношения.

Петр Аркадьевич умер на четвертые сутки. Государь император даже не заглянул к умирающему, ограничившись краткой беседой с его женой, урожденной Нейдгарт.

Прожил Петр Аркадьевич 49 «годов» — это, конечно, ничтожно мало не только для политика, который в такие лета обычно только начинает, что называется, разворачиваться.

Его величество государь император показал себя в той истории не с лучшей стороны. Гибнет слуга престола, гибнет страстный борец за незыблемость монархических начал в России, а у Николая Александровича Романова все человеческое, монаршье застили обида, зависть, досада…

Поведение Николая Второго по отношению к Столыпину вообще и в истории его гибели в частности — одна из самых неприглядных страниц в летописи жизни последнего русского самодержца.

Мелочность, граничащая с подлостью, бездушием, злая ревность к воле и уму Петра Аркадьевича, безразличие (за которым если не радость, то облегчение от ухода Столыпина в вечность — так Бог велел, наверное, рассуждали августейшие супруги) — это выше разумения. Ведь императору России было сорок три — это возраст мужа, а не себялюбивого юнца.

Престол, а с ним и вся царская Россия погружались в бездну. Похоже, манила их всех эта стихия из мглы и черных вихрей…

9 сентября (в день предания земле праха Петра Аркадьевича) в четыре утра дело Д. Г. Богрова разбирал Киевский окружной военный суд. Убийца от защиты отказался.

Чтение обвинительного акта — 30 минут.

Судебное разбирательство — 3 часа. Оно выяснило: заговорщиков не было. Убийство задумал и осуществил сам Богров — секретный сотрудник киевского охранного отделения.