Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

— Не знаю почему, но я завидовал командиру лодки, который дерзко атаковал нас, — произнёс Костюк-Винтер. — Лодку обнаружили корабли охранения, но она перехитрила их, нырнула под транспорт и всадила в него торпеду. Я даже смеялся, когда видел, как немцы с перепуганными лицами бегали по палубе тонущего судна. Ну а когда сам очутился в воде, мне было не до смеха. — Без всякого перехода пленный вдруг спросил: — Меня расстреляют?

— Вашу судьбу решат соответствующие органы, — заявил Мерецков.

— А то, что мой отец лечил вас, значения не имеет?

— Ваш отец выполнял свой долг, долг врача Красной Армии, а я был ранен на фронте, когда завязался бой с белогвардейцами, — жёстко ответил Мерецков.

Он какое-то время помолчал, увидев, как сник пленный, и вызвал генерала Крутикова. Тот вошёл к нему с картой.

— Посмотрели карту пленного? Что скажете?

— Она точь-в-точь похожа на карту, которую составил штаб фронта по сведениям нашей разведки, — ответил генерал. — Ценность немецкой карты несомненна, в ней указана численность войск и техники на каждом оборонительном рубеже. В частности, в Петсамо в землю зарыто до сотни танков. Придётся нам бросить туда наши КВ, они легко взломают передний рубеж обороны.

От доклада начальника штаба Мерецков особого восторга не испытал: всё равно надо штурмовать немецкий передний край.

— Дайте, пожалуйста, мне воды, — попросил пленный, — и, если можно, кусок хлеба. Я двое суток просидел в штольне, прятался от часовых, а ночью перебежал к вашим окопам. С тех пор в рот ничего не брал.

Ему принесли поесть. Он жадно глотал свиную тушёнку.

— Если желаете, я мог бы подсчитать, сколько тысяч тонн никелевой руды вывезли немцы из Петсамо на свои заводы и промышленные предприятия, — запивая еду горячим чаем, проговорил пленный. — У меня имеются томные цифры.

— Потом скажете, на допросе, — подал голос начальник разведки. Он взглянул на Мерецкова. — У вас, товарищ командующий, больше к пленному нет вопросов?

— Пожалуй, нет, хотя один вопрос я всё же ему задам. — Мерецков посмотрел на пленного в упор. — Вскоре после того, как я уехал из госпиталя в Москву, мне стало известно о том, что вашего отца, врача-хирурга, убили. Вы не знаете, кто это сделал?

Пленный почернел лицом.

— Убили его два деникинца за то, что он перешёл на службу в Красную Армию и лечил красных бойцов, — глухо произнёс он. — Один из них, Пётр Кошелев, умер под Парижем в тридцать девятом, а второй, Костя Грибов, и сейчас служит в карательной кавдивизии генерала Шкуро. Они хорошо знали моего отца.

Мерецков встал.

— Вопросов к пленному у меня больше нет, можете его увести!

И тут случилось то, чего Мерецков никак не ожидал. Костюк-Винтер упал перед ним на колени и начал умолять не расстреливать его.

— Я совершил в жизни ошибку, уехав за границу, — с трепетом заявил он. — Тогда я был молод, не разобрался в ситуации. Я пошёл учиться, а за это фашисты дали мне в руки оружие и заставили воевать против своих соотечественников. — Говорил он быстро, словно боялся, что не успеет излить душу, губы у него дрожали, голос срывался. — Теперь я презираю фашистов…

Он хотел сказать ещё что-то, но Мерецков крикнул:

— Встать! — И уже тише добавил: — Я не судья и не прокурор, господин Костюк-Винтер, и не мне решать, как с вами поступить. Одно могу гарантировать: вас никто не расстреляет. Пленных мы щадим, а вы и есть пленный. — Кирилл Афанасьевич кивнул полковнику. — Уведите!

Пленного увели. В комнате стало тихо, слышно было, как на стене тикали часы. Сапёры нашли их где-то в сарае, починили, и они исправно ходили. Мерецков сказал:

— Мразь! Я бы сам всадил ему пулю, но таких прав у меня нет. — Он взглянул на безмолвно сидевшего генерала Штыкова. — А ты чего молчал? Перед нами сидел предатель, ярый враг, а тебя, Терентий Фомич, наверное, слеза прошибла?

— Не дури, Кирилл Афанасьевич, — хмуро отозвался член Военного совета. — Я верю в его раскаяние, а коль так, надо ли бить пленного по башке? Тем, кто по молодости и слабой политической зрелости оказался в стане врага, нужно помочь выкарабкаться. Он же русский!

— И поэтому ты молчал? — усмехнулся Мерецков.

— А что мне говорить? — пожал плечами Штыков. — Ты сказал ему всё, что надо.

В разгар учений в штаб позвонили из разведуправления и попросили к телефону командующего фронтом. Мерецков взял трубку.

— У нас ЧП, товарищ генерал армии, — сказал начальник разведки. — У моста, который на днях отремонтировали сапёры, нас атаковали пять «юнкерсов». Они неожиданно появились из-за леса. Мы даже не успели выскочить из машины…