Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

— Алексей Николаевич, после долгих раздумий я решил главный удар обрушить на 2-ю горнострелковую дивизию гитлеровцев, — сказал начальнику штаба Крутикову Мерецков. — Прорвать оборону на узком участке фронта, к югу от озера Чапр, развить успех на всю глубину оперативного построения противника и захватить Петсамо.

— А что будет в период прорыва на остальном фронте? — спросил генерал Крутиков.

— Сам не сообразишь? — насмешливо покосился Мерецков на своего помощника.

Этот взгляд смутил генерала, но он был не из робких и вмиг понял что к чему.

— Я бы предложил обороняться слабыми силами 45-й стрелковой дивизии и 3-й мотострелковой бригады.

— Ты угадал мои мысли, Алексей Николаевич, — добродушно улыбнулся комфронтом. — Посмотри, — он кивнул на карту, где были помечены позиции открытого фланга немецкой обороны. — Сюда бросим в обход два лёгких стрелковых корпуса — 126-й и 127-й. Последний войдёт в район Салмиярви с большим отрывом от главных сил…

— Вы хотите изолировать вражеский гарнизон в районе Никеля от путей отхода в Норвегию? — поднял брови Крутиков. — Но из района Салмиярви немцы могут атаковать наш корпус!

— Верно, но тут нам надо прикрыться, а главные силы повернуть на северо-восток, чтобы ликвидировать немцев по реке Титовке, где они держат оборону, — пояснил Мерецков. — В этот момент войска 45-й дивизии и 3-й мотострелковой бригады перейдут в наступление и ударят по вражеской обороне с фронта! Ну, что скажешь?

Генерал Крутиков понял командующего и поддержал его, заметив, однако, что на участке прорыва надо создать как можно большую плотность орудий и миномётов на километр фронта, а также обеспечить превосходство фронтовой авиации в воздухе.

— Само собой, Алексей Николаевич. — Мерецков вновь бросил цепкий взгляд на карту. — Значит, решено: главный удар на Луостари наносит 14-я армия генерала Щербакова, в частности 99-й и 131-й корпуса. Они совершат глубокий обходной манёвр по тундре и перережут вражеские коммуникации, а с рубежа Луостари введём в бой в направлении на Петсамо 7-ю гвардейскую танковую бригаду. Она не позволит немцам отойти в Норвегию. Согласен, Алексей Николаевич?

— В основном — да, но кое-что уточним по ходу работы над документом.

— Тогда займись этим, — распорядился комфронтом, — а я съезжу к танкистам: у меня родилась идея использовать в боях тяжёлые танки КВ.

— Но у нас таких машин нет!

— Я попрошу Ставку дать их нам, — улыбнулся Мерецков. — Ты же знаешь, что оборонительные позиции врага построены с учётом поражения их лёгкими и средними танками. Т-34 эти укрепления не разрушат, нужны тяжёлые танки.

«Пожалуй, комфронтом прав, тяжёлые танки могут сыграть важную, если не главную роль», — подумал начальник штаба.

Вернулся в штаб Мерецков весёлый: танкисты поддержали его, попросили дать им танки КВ.

«Любопытно отметить, что моя просьба вызвала удивление, — писал позднее Кирилл Афанасьевич. — Мне даже попытались объяснить, что средние танки Т-34 лучше, чем КВ, что они обладают более высокой манёвренностью и проходимостью и имеют достаточно прочную броню. КВ считались уже устаревшими. Наконец Ставка согласилась, и мы получили полк тяжёлых танков. Скажу, что они сыграли огромную роль».

Кирилл Афанасьевич присел к столу, на котором генерал Крутиков, разложив карты, делал на них разные пометки и чертил схемы. Постепенно всё то, о чём они говорили при обсуждении различных вариантов проведения операции, теперь воплощалось на бумаге в план, по которому многочисленные войска Карельского фронта начнут наступление. Мерецкову нравилось, как начальник штаба оформлял документы. Почерк у него был красивый и чёткий. Он понаблюдал за работой Крутикова, закурил и, сидя в кресле, неожиданно заговорил о своём сыне.

— У него нет проблем? — спросил Крутиков. — Вы же знаете, что недавно он стал заместителем начальника штаба 7-й гвардейской танковой бригады. Не трудно ему?

— У него в руках всё горит! — воскликнул Кирилл Афанасьевич. — Комбриг им доволен. Володя обрадовался, когда меня увидел. Сказал, что я редко его навещаю. Попросил меня пригласить в танковую бригаду из санитарного управления Евдокию Петровну, чтобы мы втроём сфотографировались. Жена, естественно, согласилась, и нас там сняли. Через неделю обещали дать фотокарточки. Да, я тебе говорил, что, когда в этот раз был в Ставке, Калинин вручил мне второй орден Суворова за разгром немцев под Новгородом и Ленинградом? Знаешь, что он сказал мне?