Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

Сталин, переговорив по телефону с Мерецковым, вскинул глаза на маршала Шапошникова и спросил, уверен ли он в том, что Мерецкову удастся освободить Тихвин, захваченный немцами через два дня после разговора.

— Я в это не верю! — сказал Молотов, положив в папку документы, подписанные Сталиным.

У Верховного сердито блеснули глаза. «Кажется, сейчас он взорвётся!» — невольно подумал начальник Генштаба. К его удивлению, Сталин промолчал, словно бы и не слышал, что сказал его ближайший соратник.

— Я хочу знать ваше мнение, Борис Михайлович, — вновь заговорил Сталин. — Вы не любите делать прогнозы, и эта черта вашего характера мне импонирует. И всё же, Мерецков сделает то, что ему приказано?

— Сделает, Иосиф Виссарионович, он из тех, кто слов на ветер не бросает.

— Хотелось бы в это верить, — грустно произнёс Верховный. — Не скрою, я был очень огорчён, когда восьмого ноября немцам удалось захватить Тихвин и перерезать единственную железнодорожную линию, по которой шли грузы к Ладожскому озеру для снабжения Ленинграда. Теперь надо не только выбить немцев из Тихвина, но и разгромить всю тихвинскую группировку, восстановить железнодорожное сообщение на участке Тихвин — Волхов, а также сковать силы врага и не допустить их переброску на московское направление. — Сталин помолчал, собираясь с мыслями. — Хватит ли у Мерецкова сил? Может, Генштабу следует выделить ему хотя бы одну армию?

— А где её взять, Иосиф Виссарионович? — усмехнулся Шапошников. — Все резервы брошены под Москву. Вот и Жуков просит дать ему ещё войска…

Шапошников вновь повторил, что Тихвин Мерецков возьмёт, но, как дальше сложится обстановка, ему неведомо. Сил и боевых средств у Кирилла Афанасьевича крайне недостаточно.

— Тогда придётся что-то взять из состава Ленинградского фронта, — твёрдо заявил Верховный.

— Надо ли сейчас это делать? — озабоченно спросил маршал Шапошников. — Давайте подождём, пока Мерецков не отобьёт у врага Тихвин, а потом будет видно.

— Хорошо, сделаем так, как просит начальник Генштаба, — согласился Сталин.

Разговор с Верховным оставил в душе Кирилла Афанасьевича неприятный осадок. Но что поделаешь? Сталин прав: нужно воевать лучше, действовать с умом, сражаться до последней возможности!

— Сталин очень недоволен генералом Яковлевым, — сказал Мерецков, едва генерал Крутиков вошёл к нему. — Хотел было отозвать его в Ставку, но я попросил пока этого не делать. И знаешь, что он мне ответил? «Бездарей надо убирать из армии, они воевать не умеют, а лишь губят солдат. Дорогу, мол, надо давать способным генералам!» Кирилл Афанасьевич усмехнулся. — А где их взять, этих способных генералов? Легче всего снять человека с должности, куда труднее научить его воевать.

— Странно как-то получается с Яковлевым, — озадаченно промолвил Крутиков. — Всеволод Фёдорович, сколько его знаю, в военном деле собаку съел. Хорошо проявил себя на советско-финляндской войне, в конце июня сорок первого командовал Киевским особым военным округом, в ходе войны — начальник тыла Юго-Западного фронта, был заместителем начальника Генерального штаба, а уж потом принял 4-ю армию, и вдруг осечка. И что же делать?

Мерецков сообщил Крутикову, что Сталин приказал ему срочно отправиться в 4-ю армию и взять командование ею на себя, оставаясь при этом командармом 7-й.

— Мне разрешено также часть сил 7-й армии использовать для помощи 4-й армии, — пояснил Кирилл Афанасьевич. — Задача двух армий не только удержать финнов на Свири, но и разгромить гитлеровскую группу войск на тихвинском направлении.

— Ого! — воскликнул Крутиков. — Эту задачу нужно решать фронту, а не двум армиям.

— Ты недалёк от истины, Алексей Николаевич, у врага втрое больше сил, чем у нас, — согласился Кирилл Афанасьевич. — Но не мог же я просить Верховного срочно создать фронт? — Он глубоко вздохнул. — Приказ есть приказ, и наше дело — достойно его выполнить! — Мерецков снял фуражку, положил её на край стола. — Не пора ли нам поесть? Я проголодался.

— Я сейчас распоряжусь, Кирилл Афанасьевич!

Они плотно позавтракали, затем Мерецков поручни Крутикову подобрать резервы для 4-й армии, а сам с труп пой командиров решил поехать к генералу Яковлеву.

— Но прежде позвоню ему, чтобы был на месте. Приму от него армию и сразу же окунусь в её дела, — подчеркнул Мерецков.

Пока он пытался связаться с командармом, Крутиков наметил, что можно дать 4-й армии.

— Ну-ка, скажи, герой боев на Свири, — пошутил Кирилл Афанасьевич, хотя был огорчён тем, что не дозвонился до генерала Яковлева.